Баба – она баба и есть. Стоит, зенками своими хлопает. Ещё и думает ехидно, что сейчас у меня ничего не получится, и посмеяться ей возможность выпадет… Угу. Как же. Размечталась!
Я внимательно оглядел пространство под люстрой. Затем над люстрой. И… нашёл‑таки выход.
– Вот, гляди. Видишь, как цепь расположена? Вон за той шторой наверняка вороток есть, чтобы её длину регулировать. Надо же слугам как-то свечи менять. Через него они люстру поднимают и опускают.
– И что?
– Как это что? По этой цепи можно будет спуститься на пол. А по нему, знаешь ли, как-то легче до любой цели добираться. И все проблемы, хм, приземистее кажутся.
Судя по выражению лица, мысль о таком путешествии моей новой знакомой крайне не понравилась. Собственно, я не был удивлён. Во-первых, длинное платье. Во‑вторых, телосложение. Оно прямо-таки кричало о том, что к серьёзным физическим нагрузкам дамочка не пригодна. Если и продержится, то только на одном упрямстве. Однако другого варианта я предложить не мог. Парашют сооружать не из чего было. Если бы нашлась где‑либо подходящая тряпка, так я бы уже сам вниз парил. Больно надо мне из себя акробата изображать.
– Эм-м, может нам здесь остаться, и проблема как-то сама собой исчезнет? – неуверенно предложила Лея.
– Это как же «сама собой»?
– Ну, мальчики хотели завтра ещё раз свой эксперимент опробовать. А если у них получится вызвать другого демона за тем же самым, то вдруг одно заклинание другое перебьёт?
– Во-первых, надежда на такое полная чушь. А, во-вторых, ничего себе мальчики. Эдакие дылды! – не сдержался возмущения я и тут же с присущей мне наблюдательностью осведомился. – Кстати мне интересно, как ты их речь поняла? Мне ни единого слова понятно не было.
– Да? – округлила Лея глаза от удивления, а затем не менее удивлённо указала на широкий медный браслет на своей руке. – Ой, это наверное потому, что на меня двусторонний синхронизатор речи надет. Может, только благодаря ему мы друг друга сейчас понимаем.
– Может, – не понравилось мне объяснение и не только из-за того, что о таких устройствах я только слышал и слышал, например, то, что создавать их в нашей реальности никто не умеет. Я в принципе никогда не любил чувствовать себя на второстепенных ролях. Я гениален и всемогущ, а тут она что-то там понимает, а я нет… Тьфу, всё настроение дура такая испортила.
– Так останемся? – с надеждой спросила она, и я вместо собственных расспросов начал говорить по существу нынешней проблемы.
– Ни в коем случае. Они могут из-за тысячи и одного обстоятельства не прийти, это раз. А два, не знаю как там у тебя, а у меня дела. И посерьёзнее, нежели из цветочков венки плести да на женихов гадать. Из-за того, что я здесь, целый мир рушится. Достойная причина, чтобы нам перестать тратить время?
Я поглядел на Лею свысока, хотя на самом деле никакой материальный мир меня не дожидался. Это мой собственный внутренний мир рушился. Сбой в открытии врат произошёл тогда, когда я в одну из своих любимых таверн спешил. Пивка холодненького глотнуть с похмелья мне захотелось, а тут такое разочарование. Однако девица не иначе как о своём чём-то вспомнила. Сразу засуетилась, в глазах у неё испуг появился.
– Да-да, пошли скорее!
Что дальше можно сказать? Вы никогда не чувствовали себя земляным червём, решившим покорить поднебесье? Нет? Ну тогда вы не поймёте моих ощущений. Идите набирайтесь жизненного опыта.
… Хотя вряд ли у вас нечаянно в такое западло вляпаться получится. Я более полутысячи лет прожил (для тех, у кого совсем паршивое образование поясняю – это пять веков или пятьсот лет), а такой вот случай со мной впервые произошёл, чтобы я пластом на проржавевшем металле лежал и руками да ногами, как таракан лапками, шевелил. Сорваться вниз ужасно не хотелось! Увидели бы меня в тот момент какие‑либо боги, так насмешек на всё междумирье было бы не избежать. Вся репутация стала бы загублена на корню!
Как ни печалька, а девица ползла намного ловчее меня. Устала вот, правда, быстрее. Руки у неё к тому времени, как мы спускаться начали, вовсю дрожали, и из-за этого она в какой‑то момент простонала.
– Нет, не могу. Не могу больше! Сейчас сорвусь.
– Если кто сейчас сорвётся, так это я! – с удовольствием рявкнул я в её сторону. – На такую брань сорвусь, что у жителей всего этого мира враз уши покраснеют и отвалятся. Ползи давай!
– Но я не могу!
– Тогда лети и падай!
Во-о-от. Видите, до какого состояния меня это происшествие довело? «Лети и падай», пф-ф. Разве я в спокойном состоянии сказал бы такой бред? С моей щепетильностью к мелочам было бы «лети и приземляйся так, чтобы всмятку».