У Марциала мы находим указания на стоимость его книг. Она колебалась от 5 денариев (то есть 20 сестерциев) до четырех сестерциев (I, 117; XIII, 3):
Эти «гостинцы», что здесь в этой маленькой собраны книжке, Все за четыре купить можешь сестерция ты…Получал ли Марциал авторский гонорар за книги своих эпиграмм? Ясного ответа на этот вопрос в его произведениях мы не найдем. Однако есть одна эпиграмма (XII, 46), которая содержит довольно ясный намек на то, что поэты во времена Марциала торговали своими произведениями. В прозаическом (наиболее точном) переводе смысл этой эпиграммы можно передать следующим образом: «Галл и Луперк продают свои стихи. Классик, попробуй теперь отрицать здравый ум у этих поэтов». Смысл шутки заключается в том, что оба указанные поэта, не обнаруживая здравого ума в своих произведениях, достаточно, однако, практичны, чтобы уметь их продавать. Скорее всего, они продавали свои стихи книготорговцам.
XI книгу эпиграмм Марциала заключает небольшое четверостишие, в котором поэт в духе римских литературных традиций обращается к будущему читателю, покупателю книги. Как мы видели выше, и Овидий и Гораций обращались к своим читателям в заключительных строках своих произведений. Это были своеобразные авторские послесловия, и помещались они перед колофоном, где находился и титул. Покупатель, разворачивая свиток в поисках имени автора и титула книги, сразу наталкивался на это послесловие. Для последнего характерна полушутливая, полуироническая форма обращения к читателю или к своей книге, как мы видели выше у Горация. Здесь обычно высказывались пожелания или прогнозы относительно ее будущей судьбы. Но Марциал, верный себе, с грубоватым цинизмом намекает читателю, чтобы он не торговался, покупая книгу и заглядывая в ее колофон (где, по мнению покупателя, указанного числа строк слишком мало, чтобы брать за книгу такую цену). В этой эпиграмме (XI, 108) отчетливо проявляется заинтересованность автора в том, чтобы его книгу купили:
Право, насытиться мог ты, читатель, такой бесконечной Книжкой, а просишь еще несколько дистихов ты! Но ведь и Луп свой процент, и харчей себе требуют слуги, Что же, читатель, плати! Или не слышишь? Прощай!Слуги, о которых здесь идет речь — это рабы-переписчики, pueri litterati, а харчи — diaria, дневной паек работающих рабов. Чем больше стихов, тем больше и работы для переписчиков, и соответственно — расходов на их содержание, поэтому и книга стоит дороже. И Лупу надо платить проценты (usuram). Кто такой этот Луп и за что ему надо платить проценты? Об этом мы можем только догадываться. Видимо, Луп — лицо, причастное к изданию книги — скорее всего, издатель. Между ним и Марциалом могло быть заключено соглашение об опубликовании книги на условиях определенного процента выручки, поступившей от продажи. Каков был этот процент — можно, конечно, только гадать. Уже одно то, что Марциал прибегал к услугам различных издателей, говорит о том, что он искал себе наиболее выгодных условий. Положение поэта вовсе не было таким, при котором он мог удовольствоваться одной лишь славой.
Гораций в своих сатирах говорит о себе: «Дерзкая бедность заставила меня писать стихи» (I, 4, 71). Какой бы смысл мы ни пытались вложить в это замечание поэта, из него ясно вытекает, что поэзия приносит доход (и вряд ли только подарки Мецената имеются здесь в виду, так как Гораций писал стихи еще до того, как Меценат обратил на него свое внимание).
Читатель с книгой-кодексом в руках. Барельеф на саркофаге III века нашей эры из Сидамарии.
Стамбул, Оттоманский музей.
Покупателями книг были, конечно, состоятельные люди. Еще задолго до Марциала собирание книг стало модой и любители посвящали все свое время охоте за новинками и просто редкими книгами[218]. Сенека (De tranqu. an., 9, 4) с горечью пишет о владельцах многочисленных книг, которые за всю свою жизнь не удосужились прочесть хотя бы заглавия («индексы») своих книг. По его словам, библиотека стала необходимым украшением дома, и стала обставляться со всевозможной роскошью, как ванные комнаты и бани. В Риме императорской эпохи частные библиотеки встречаются гораздо чаще, чем во времена республики. Даже вольноотпущенники, разбогатев, непременно обзаводятся библиотекой (в «Сатириконе» Петрония Тримальхион хвастает, что у него их целых три).