Павел Коробов еще раз подмигнул Сергею Сладкопевцеву, теперь уже с другим значением, новым: умел подмигивать членкор!
– Оцени детектива, Сережа. Шерлок Холмс в девическом естестве! Хорошо, скажу… - Мы сразу же ринулись тогда в Публичку. Нет! Не нашлось там такой брошюры. Кто-то из старожилов - чуть ли не сам знаменитый Иван Афанасьевич Бычков - припоминал, что как будт о видел ее когда-то среди еще не разобранных поступлений. Но найти ее - нет, не удалось…
Очень выразительное лицо у этой Людочки Берг: можно было подумать, что она вот-вот разревется.
– Ну, так тогда, значит, и не было никакой брошюры. И - ничего не было тогда… И - лучше молчите…
Член-корреспондент АН СССР Коробов и впрямь некоторое время хранил молчание. Потом, как-то странно привздохнув - мол, что уж с вами поделаешь? - он повернулся на своем вращающемся креслице вправо. Там, около стола, стояла, совсем у него под рукой, - тоже вращающаяся, - этажерочка с книгами. Привычным движением руки профессор крутанул ее, и, не глядя, почти за спиной, без промаха извлек с полочки тоненькое серенькое изданьице.
– Нате, - протянул он ее Людмиле Берг. - Была она, ваша брошюра ненаглядная, была, как видите! Это в двадцать восьмом году один мой хороший друг, математик, ездил на съезд в Болонью… В кулуарах съезда его поймал за фалду маленький, дергающийся человечек, бывший наш однокурсник Сёлик Проектор. Поймал и попросил передать мне вот эту самую прелесть… Для него это был прямо "вопрос чести": мы же его задразнили в одиннадцатом "духовидцем"; он ведь один держал брошюру в руках…
Игорь Строгов без церемоний отобрал тетрадочку у Люды.
Венцеслао Шишкин
Кимика дэльи тэмпи футури МАНТУА
1908
значилось на ее порыжелой, замазанной какими-то странными потеками обложке.
Несколько минут прошло в полном молчании: удар был нанесен мастерски, ничего не скажешь. Потом Коробов, насладившись, медленно надел очки.
– Так вот, так-то! - неопределенно проговорил он. - Трудно рассказывать о том, что ты пережил полвека назад; оказывается - очень это трудно. Как-то искажаешь невольно картину: перспектива какая-то не та получается… Вот у вас теперь, видимо, какое впечатление: бедняги, да как же они жили там? Как в Собачьей пещере, без глотка кислорода?! Да, верно, время было тяжковатое; барометр падал, как перед бурей, дышалось - кто постарше - трудно…
Но мы-то ведь - молоды были, ах, как молоды! А молодость - она как порох: она не нуждается в кислороде для горения; она содержит свой кислород в себе и несет его с собой везде и всюду. Мне кажется, в пещерах палеолита, и там, наверное, росли юнцы, которым их закопченные жиром своды казались миром радости, счастья, надежд… Хотя от этого они чище и выше не становились, своды…
Ну, что ж? Вернемся к нашим барашкам, как говорится… Где же ваша зачетка, милая барышня? Вот теперь я ее вам с удовольствием подпишу… Видите: даже "отлично"! О чем о чем, но уж о закиси азота вы теперь знаете больше любого химика мира. И думаю, не ста нете спорить: есть-таки в ней кое-какой интерес!
Людмила Берг до зачета и после зачета - это две разные девицы. Агнец и козлище!
– Ах, так ведь это когда к ней еще икс-два присоединены! - осмелев, тявкнула она.
– Оптиме!.. /Отлично (лат.)/ Но вот что заметьте: в каждой частице мира, в каждом его явлении обязательно свой икс сидит. Нужно только суметь его обнаружить… Что ж, Сергей Игнатьевич, ничего не поделаешь, - пора отпустить наших гостей. Думаю, тебе это, как сопроматчику, ясно: как бы предел прочности не превзойти!
Все встали, мило попрощались. Двое стариков любезно вышли с молодыми в прихожую. И вот тут, уже у двери на лестницу, Людочка не выдержала вторично:
– А я… Нет, вы как хотите, Павел Николаевич, а я - спрошу!.. Потому что я не могу так… Лизаветочка-то как же? С Лизаветочкой-то что же теперь?
И тут член-корреспондент Коробов, автор множества замечательных трудов, лауреат нескольких Государственных премий, покорно склонил свою седую, очень академическую, очень благообразную, но повинную голову…
Он стаял как раз в проеме двери, открытой во вторую, соседнюю комнату. Там был виден большой черный рояль, накрытая аккуратным и красивым чехлом арфа за ним, и за арфой - второй большой портрет той же красивой женщины, что и там, в кабинете. Стоял, смотрел мимо всего этого и молчал.
– Ах, милая барышня, милая барышня! - проговорил он наконец как бы с усилием. - Понимаю вас. И стыжусь. Как человек стыжусь, как сын своего времени… В самом деле: где она, Лизаветочка? Что с ней теперь? Не знаю. Ничего не знаю. Не могу вам сдать этого зачета… Увы!
Георгий Мартынов. Невидимая схватка
1
Всю ночь густыми белыми хлопьями шел снег. Непроницаемой стеной он закрывал местность от внимательнык глаз пограничников. В трех шагах уже ничего нельзя было рассмотреть, и это создавало для нарушителей границы благоприятную обстановку. Наряды были усилены. Кроме обычных, ежедневно включенных фотоэлементов, работали резервные и аварийные. Тонкие невидимые лучи пронизывали толщу падающего снега, а на контрольном посту следили за приборами не один, а двое дежурных. Сделано все возможное, но начальник заставы - старший лейтенант Васильев - не был спокоен. Слишком плотно падал снег. Он знал, что хитрый и опытный враг всегда ищет лазейки, чтобы перейти границу, а особенно - в такую погоду. В эту тревожную ночь жизнь заставы внешне шла как всегда. Свободные от нарядов бойцы получили приказание ложиться спать, но многие лежали с открытыми глазами, готовые вскочить в любую минуту по первому сигналу тревоги. Тишина, царящая на заставе, нарушалась только шагами Васильева, проходившего из своего кабинета на контрольный пост и обратно. Начальник заставы не мог заснуть. Так прошла ночь. В восемь часов утра снегопад внезапно прекратился. Сразу посветлело. Под лучами только что поднявшегося солнца заискрилась и засверкала белоснежная даль. Тучи уходили на запад, а с востока надвигалась и ширилась чистая голубая полоса безоблачного неба. Помощник начальника заставы - лейтенант Ильин - вошел в дежурную. Всю ночь он, по приказанию Васильева, "спал", но бессонная ночь не отразилась на нем. Как всегда, румянец играл на молодом здоровом лице, а глаза весело блестели. - Замечательный будет день, - сказал Ильин, подходя к окну, у которого сидел Васильев. - Идите отдыхать, товарищ старший лейтенант. - Жалко в такую погоду. - Нельзя же без отдыха. - Ильин избегал взгляда начальника заставы. - Мы теперь сами управимся. Выспались. Васильев улыбнулся. Он хорошо знал, что лейтенант, как и он сам, не спал всю ночь. Но, не желая показать, что допускает даже мысль о возможности невыполнения своего приказания, устало сказал: - Пойду. Пришлите разбудить меня ровно в половине… И не договорил. Раздалась тревожная дробь звонка. Мигнули и вспыхнули красные сигнальные лампочки на пульте. Дежурный сержант обернулся к начальнику заставы: - Товарищ старший лейтенант! Линию границы перешел человек! Васильев встал и подошел к пульту: - На каком расстоянии от заставы? - Шестьсот пятьдесят метров, на север. Человек прошел во весь рост. - Вижу, - коротко ответил Васильев. Три лампочки от трех фотоэлементов, расположенных на разной высоте, указывали, что три невидимых луча одновременно пересекло какое-то тело не менее полутора метров высотой. Это мог быть только человек. Крупные животные в районе заставы не водились. - Включите квадрат номер семь, - приказал Васильев. Засветился матовый экран. На нем появилась снежная полоса, окаймленная с двух сторон темной линией леса. Она была пустынна. - Опустите шторы! Приказание было исполнено, и в дежурной комнате стало темно. Только экран освещал ее слабым светом. Васильев и Ильин не спускали с него глаз. Несколько минут на экране ничего не появлялось. Потом они увидели, как из леса вышел человек на лыжах. Он шел медленно, не скрываясь, и, по-видимому, совсем спокойно. Равномерно поднимались и опускались палки. Было похоже, что человек совершает обыкновенную лыжную прогулку, а не опасный переход чужой государственной границы. - Нахальный тип! - сказал Ильин. Васильев повернул одну из ручек на аппарате. Изображение нарушителя приблизилось и заняло весь экран. - Приготовьтесь! Сержант уже был рядом и держал в руках большую съемочную камеру с раструбом на объективе. Васильев еще больше повернул ручку. Теперь, во весь экран, они видели голову человека. Это был пожилой мужчина с худощавым лицом и тонкими губами. Его необычайно глубоко запавшие глаза настороженно и внимательно смотрели по сторонам. - Снимайте! Сержант приставил раструб камеры к экрану. Послышалось шуршание ленты. - Готово, товарищ старший лейтенант! - Отдайте проявить. Сержант вышел. Васильев отодвинул изображение на первоначальное расстояние. - Он идет прямо на пост номер семь, - заметил Ильин. Васильев пожал плечами. - Это или сумасшедший, или человек, сознательно идущий к нам в руки, - сказал он. - Его задержат через несколько минут. Они следили за нарушителем до тех пор, пока он не скрылся в лесу. - Сейчас получим донесение от сержанта Федотенко, - сказал Васильев, выключая экран. - Странный нарушитель. Почему он подождал конца снегопада? Полчаса назад переход границы был безопаснее. Васильев нахмурился и ничего не ответил. Он не любил загадок, а поведение нарушителя было загадочно и непонятно. Раздался телефонный звонок. - Пост номер семь, - сказал дежурный, передавая трубку начальнику заставы. - Я слушаю. Ильин видел, как брови старшего лейтенанта сдвинулись, а на лице мгновенно исчезли все следы усталости. Несколько минут он внимательно слушал. - Буду у вас через пять минут. Положив трубку, Васильев стал быстро одеваться. - Очень странно, - сказал он. - Сержант Федотенко сообщает, что Баян чувствует нарушителя, а вместе с тем никого нет. Баян был лучшей собакой на заставе. - Как никого нет? - удивился Ильин. - Но ведь мы… - Я проеду на пост номер семь, - перебил Васильев. - Займитесь очисткой заставы от снега. - Слушаюсь! Через минуту Васильев в сопровождении старшины Грачева и двух пограничников мчался на аэросанях к месту, где произошло странное событие. Баян почуял нарушителя. Он, Васильев, видел его собственными глазами, человек шел прямо на пост номер семь, а старший наряда, сержант Федотенко - опытный пограничник - сообщает, что никого нет. Было от чего прийти к недоумение. Аэросани быстро достигли места, которое Васильев недавно видел на экране. Он приказал замедлить ход, внимательно осматривая местность. - Стой! Сани остановились. Четкий лыжный след пересекал путь. Он шел двумя ровными линиями, направляясь к лесу, до которого отсюда было метров сто пятьдесят. Васильев вышел и рассмотрел след. Никаких сомнений, он был совсем свежий. Человек прошел не более десяти минут тому назад. И это не опытный лыжник. Он шел медленно и неумело. - Слишком странно, - прошептал Васильев. Он сел на свое место и скомандовал: - К лесу! Аэросани в несколько секунд достигли деревьев. Дальше ехать было нельзя. Васильев и старшина вышли из саней. Как из-под земли перед ними выросла фигура пограничника. - Товарищ старший лейтенант! - доложил он. - Пост номер семь. Происшествий никаких не случилось Все спокойно. Старший наряда сержант Федотенко. - Происшествий никаких не случилось, - повторил Васильев. - А это что? Сержант посмотрел по тому направлению, куда указывала рука командира, и его молодое лицо, еще хранившее следы летнего загара, побледнело. - Ничего не понимаю, товарищ старший лейтенант, - растерянно сказал он. - Никого не было. Этого следа мы не видели. Васильев нахмурился. - След идет рядом с вами. Лыжи! - приказал он. - Быстрее! Лесная полоса была неширока. Через пятнадцать минут быстрого хода пограничники вышли на опушку. Перед ними открылась широкая равнина, и все трое сразу увидели нарушителя. В этом месте был крутой спуск к руслу небольшой речки, скрытой сейчас под снежным покровом, а за ней, не дальше чем в полукилометре, возле длинной гряды кустарника, виднелась фигура человека на лыжах. - Мы догоним его через несколько минут, - сказал Васильев. - Вперед! Трое лыжников одновременно рванулись вниз. Несмотря на скорость их спуска, старший лейтенант успел заметить, что нарушитель проходил это место очень медленно, спускаясь шаг за шагом и упираясь палками перед собой. "Он совсем не умеет ходить на лыжах, - подумал Васильев. - Очень странный нарушитель. Но как могло случиться, что он прошел мимо седьмого поста и никто его не заметил? Баян почуял врага, а три человека, находившиеся тут же, его не видели. Что за чертовщина!" Расстояние быстро сокращалось. Старший лейтенант хорошо видел нарушителя, медленно идущего вперед и ни разу не обернувшегося. Кто он такой? Какова цель его нелепого перехода границы? Все должно было выясниться через несколько минут. Когда пограничники приблизились к гряде кустов, которые заслонили от них нарушителя, Васильев остановился. - Грачев направо, Иванов налево, - тихо скомандовал он. - На десять метров от меня. Приготовить оружие… Оба пограничника быстро заняли указанные места. - Вперед… Васильев вынул пистолет, держа его в руке, миновал кусты и… остановился как вкопанный. Нарушителя нигде не было видно. Гладкая снежная равнина была пустынна. Никакого движения, ни одного живого существа. Девственная белизна снега сверкала на солнце мириадами ярких точек. Васильев протер глаза и встряхнул головой. Нет, нарушителя все-таки не было. Он посмотрел вниз. Вот следы лыж. Они по-прежнему идут двумя ровными полосами. Старший лейтенант медленно пошел вперед. Пройдя метров десять, он остановился и знаком подозвал к себе обоих спутников. Лыжный след на этом месте обрывался. Дальше белела гладкая поверхность нетронутого снега. Васильев невольно поднял голову, словно надеясь там, наверху, увидеть поднявшегося в воздух нарушителя. Оба пограничника также посмотрели вверх. Потом они взглянули на своего командира, а он на них. Величайшее удивление отразилось на всех трех лицах. Что же это значит? Куда делся человек, которого они только что видели?