— Нет, не могу.
— А Глухов может?
— Не знаю.
— Значит, вы не обладаете его правами?
— У нас одинаковые права, только разные компетенции.
— Что вы знаете обо мне?
— Почти все.
— Каким образом?
— Это вам скажет Глухов.
— Вера, а вы не знаете, о чем я телеграфировала в последний раз Вронскому?
— Знаю.
— Значит, в архивах сохранилась моя телеграфная депеша… Почему же он…
— Я не знаю.
— А я хочу знать! Я имею на это право. Для вас прошло сто лет, а для меня — один день, и для меня это имеет огромное значение.
— Я больше не могу говорить с вами на эту тему.
— Что ж, если вы ничего не можете сказать мне, я выйду на улицу и разыщу тот департамент, который занимается статистикой.
— Вас не выпустят отсюда, Анна.
— Никто не имеет права держать меня взаперти. — Анна поднялась. — Тогда извольте объяснить мне все.
— Хорошо. Подождите.
Вера встала и вышла в соседнюю комнату. Анна несколько раз прошлась по библиотеке из угла в угол. Захотелось курить. Она начала в последнее время курить. Правда, Вронского это шокировало, хотя прямо он ничего не говорил.
Вошла Вера с книгой.
— Что вы читали Толстого?
Анна стала вспоминать названия произведений этого входившего в моду писателя.
— Кажется, "Лурд"… Или нет… "Люцерн", — сказала она, — и еще рассказы. Севастопольские.
— А еще?
— Я начала еще роман "Война и мир", но так и не дочитала.
— Прочтите это, — сказала Вера, — тоже Льва Толстого.
Она положила на стол книгу и вышла. Анна прочла надпись на титульном листе и не поверила своим глазам:
Л. Н. Толстой
АННА КАРЕНИНА
Роман в восьми частях
Когда спустя полчаса Вера пришла в библиотеку, она увидела Анну, сидящую за столом и листающую книгу. Книга была раскрыта где-то на середине. Видимо, Анна читала не все подряд. Вера уже не думала, что скажет Глухов и как отнесется руководство института к ее опрометчивому поступку. Сейчас она готова была броситься к Анне, обнять ее, заглянуть в глаза, взять на себя ту тяжесть, которая легла на плечи этой красивой темноглазой женщины. Но Анна встретила ее холодным взглядом:
— Вы хотите мне что-нибудь сказать?
— Вы хорошо себя чувствуете?
— Да, кажется, скоро время обеда?
— Я принесу. Вы будете обедать у себя в комнате?
— Хорошо. Только возьму с собой книгу.
— Вы ее читаете?
— Как видите.
— И как вы ее восприняли?
— Талантливая книга, — ответила Анна и отвела глаза.
— Талантливая? Ну конечно, это же Лев Толстой. Вы читали ее раньше?
— Разумеется, нет. — Анна закрыла книгу и встала. — Я пойду к себе. Проводите меня, я не запомнила номер на двери.
Вера проводила Анну в ее комнату и сразу прошла в диспетчерскую. Включив номер Анны, Вера увидела пустую гостиную. Переведя кадр на спальню, она убедилась, что Анна, сидя с ногами на кровати, читает. Лицо Анны было напряженным. Перевернув сразу две страницы, она углубилась в текст, закусила губу, потом перевернула страницу назад и, очевидно не дочитав куска, откинулась на спину. Вера бегом бросилась в кулинарный блок и, набрав блюда, отправилась с подносом в номер Анны.
Анна с непроницаемым лицом вышла из спальни. Вера поставила поднос на низкий столик.
— Сейчас принято накрывать без скатерти? — спросила Анна.
— Уже давно, — растерянно ответила Вера. — С начала двадцатого века. Потом опять вошли в моду скатерти, но потом… скатерти вытеснила имитированная полировка… Вы прочли книгу?
— Нет еще. Нo я уже заглянула в конец седьмой главы.
— И что же?
— Вы сказали, что не компетентны говорить со мной по этим вопросам, так что я подожду возвращения Глухова.
— И вы ни о чем не хотите спросить?
Анна помедлила, потом села в кресло и спросила, глядя в глаза Веры:
— Кто я?
— Я совершила ошибку, которую не имею возможности исправить. Я действительно не компетентна.
— Тогда вы свободны.
И Вера вышла. Анна, отодвинув поднос, снова взялась за книгу, но вскоре с отвращением отбросила ее. "Где я? — спрашивала она себя. — Что происходит вокруг?" Она нервно ходила по мягкому серому ковру. Мысли путались, как в кошмарном сне. Вспомнился муж, Сережа, вспомнилась дорога в Москву и первая встреча с Вронским. И вдруг она поняла, что все это подробно описано в книге. Не в состоянии больше находиться в этой комнате с низким давящим потолком, Анна вышла в коридор. Блестящий пол вызвал в ней омерзение: будто она шла по мокрому льду, а ноги не скользили. Когда она сбежала с террасы в запущенный сад, стало легче. Морщинистые стволы деревьев, зеленые кроны над головой, заросшие грунтовые тропы — все это могло быть и в ее прошлом.