На другой день Анна объявила Глухову, что хочет навестить семью Кияна.
— Не надо, — быстро сказал он, и его глаза блеснули.
— Я должна.
— Вы никому ничего не должны. Вы начинаете жизнь сначала.
— Нет. Я не желаю отказываться от своего прошлого, я обязана ответить за него.
— Чье прошлое вы имеете в виду?
— То, что было на самом деле.
— А если Анна Купцова хуже того, что вы о ней знаете?
— Так расскажите мне о ней!
— Зачем? Вы же убеждены, что вы — Анна Каренина.
— Да, — сказала Анна, раздражаясь, — убеждена, и я хочу поступать так, как нахожу нужным.
— Вас там считают виновницей трагедии, а вы, такая как вы теперь есть, ни в чем не виновны.
— Вы принесли мне жертву: пошли на преступление, чтобы очистить мою совесть, вы стерли из моей памяти прошлое, но вы еще вложили в меня другое прошлое, которое стало для меня истинным. Вы недовольны этим?
Глухов поколебался.
— Я тогда был очень растерян и действовал необдуманно. Однако теперь я вижу, что это был единственный вариант. Для вас.
— И для вас? — непроизвольно вырвалось у Анны.
— Не знаю…
Зазвонил телефон. Глухов подошел.
— Это вас, — сказал он, передавая ей трубку. Анна неуверенно приложила трубку к уху. Она впервые в жизни говорила по телефону.
— Да? — сказала она, как это делали другие.
— Здравствуйте. — Она сразу узнала голос.
— Игорь? Здравствуйте.
— Я просил вас позвонить, если я понадоблюсь. А потом я подумал, что вы потеряли бумажку с моим телефоном.
— Благодарю вас. У меня к вам действительно просьба.
— Я готов.
— Не знаю, как это изложить…
— Вам неудобно говорить по телефону? Мы можем встретиться, где вам будет угодно.
— Вы откуда говорите?
— Из телефона-автомата у станции метро "Владимирская".
Анна поколебалась и наконец решилась:
— Я сейчас приеду. Вы сможете меня подождать?
— Конечно!
— Мне надо ехать, — обратилась она к Глухову, — но у меня нет денег на билеты.
— Я не могу вас отпустить.
— Я до сих пор пленница?
— Вам нельзя ходить без провожатых.
— Я сама хочу во всем разобраться. Я уже говорила вам.
— Ваши оценки несоизмеримы с современными. Вы человек из иной социальной системы, а у нас сейчас эпоха социализма.
— Я уже поняла это.
— А привычки? Здесь иные отношения между людьми. Наконец, вы просто не сможете правильно перейти улицу, по которой движется транспорт.
— Я уже многое знаю.
— И все же я не могу отпустить вас одну.
— Вы можете проводить меня до станции метро.
— А потом? Кто этот человек, с которым вы назначили свидание?
— Это не свидание, это просто встреча.
— Я не могу вас доверить незнакомому человеку.
— Я его знаю.
— Но я не знаю!
— Вы как-то говорили мне, что в вашем обществе ясе равны. Вот я и хочу равенства… и свободы.
Глухов улыбнулся одними губами.
— Я это ценю. Но вам еще опасно общение с посторонними людьми.
— Я хочу этой опасности…
Глухов, пожав плечами, вынул деньги: бумажную купюру, достоинство которой Анна не разобрала, и немного мелочи — меди и серебра.
— Через два дня я должна получить жалованье. Как научный сотрудник Купцова. Я отдам вам долг.
Она ушла в свою комнату и, переодеваясь, подумала с грустью, что слова ее были обидны для Глухова, но, к сожалению, они уже были сказаны. Она подошла к его комнате, приоткрыла дверь. Он стоял спиной, но тотчас обернулся. Анна чего-то ждала от него, но его глаза ничего не выражали.
— Мне, наверное, следует захватить ключ от квартиры?
Глухов молча вынул из письменного стола ключ.
Анна не рискнула одна войти в лифт и пешком сошла с лестницы.
Станция метро была близко, и она благополучно спустилась по эскалатору. Езда в остекленных гудящих поездах воспринималась как фантастический сон. В этом шуме среди бесчисленной движущейся толпы трудно было ориентироваться, но Анна все же без посторонней помощи, пользуясь только надписями и схемами, сделала нужную пересадку и благополучно добралась до "Владимирской".
Выйдя на площадь перед Владимирским собором, Анна сразу увидела Игоря. Он смотрел в другую сторону, очевидно, думал, что она приедет на троллейбусе. Она не знала, как по современному этикету следует обратиться первой, и ждала, когда он обернется. Не нем были джинсы, только теперь они были белого цвета, и ярко-желтая короткая, до талии, куртка. Его светлые волосы, спускаясь клином с затылка, закручивались над воротником. Игорь обернулся, обрадованно шагнул к ней:
— Добрый вечер!