- Сосед! - крикнул он неожиданно плаксивым женским голосом. - Ты дома? Приходи на сходку к Найле вечером, а? Слышишь? - и сразу пошел вон из поля зрения, куда-то за угол.
- Все испортил! - топнув ножкой, воскликнул дикий малыш.
- Как тебе не стыдно! Ай-я-яй. Уши отодрать мало.
- Сам ты... - отчетливо обрезал малыш и молнией исчез из комнаты.
И тишина. Беспристрастно гудит трансформатор. Пусть. Все равно тишина - тишина, от которой никуда не спрятаться. Когда рядом был лесник, не было так одиноко. Надо чтобы кто-то всегда стоял рядом. А лучше - шел. И тянул тебя за собой.
"Душно. Почему так душно? Наверное мир такой - душный. Противный мир. Чужой.
Я ненавижу этот мир!
Господи!"
Из-за гардины на пол шуршали потоки сладкого солнца - с улицы, где лес и люди, - а значит непонимание, - и драки, и эволюции, и революции, и жизнь. Та ли это жизнь, настоящая?
"Господи! Смилостивься!
Одиночество."
Егор прислонился лбом к теплому дереву стены. И вдруг на него опять нахлынуло ЭТО...
... Магистр бесшумно сел на траву, чтобы барашки волн доставали до его ног, и взглядом показал мне усесться рядом. Я уселся и мы долго молчали. Он хотел что-то сказать, а я многого чего хотел спросить у него. Но мы молчали. Взвешенный, пропитанный пряностями воздух звенел всеми, даже бесконечно высокими обертонами. Наконец Магистр пошевелился. "Все мы, - тихо сказал он. - пленники, живущие в составе НАСТОЯЩЕГО, несущемся с дикой скоростью по рельсам Истории. Его пассажиры могут смотреть в окошко, иногда замечая: "Как быстро убегают холмы!", а иногда восклицая: "О! Полыхающий пурпуром в отсветах горящего солнца пролесок - я его никогда раньше не видел, разве что это было до моего появления." И мы все живем в этом поезде, не смея выйти наружу пощупать истинную природу проносящихся вдали вещей, мы боимся того, ИНОГО мира, с ужасом взирая на повелителей скорости - фениксов, с легкостью парящих в выси над нами, одним мановением крыла обгоняющие задыхающийся наш паровозик. Они хохочут, глядя на жалких узников; - и многие из нас, не выдержав манящей мечты, прыгают... но, не умея летать, падают с откоса и отстают. Навсегда..."
И опять мрачная тишина. Ну хоть бы лесник пришел что ли. И это жуткое царапанье в печной трубе. Э-эй! Кто там лезет по дымоходу? Не шути! Ну, черт возьми!
Егор стал наклоняться для того, чтобы заглянуть в темное отверстие топливника камина. Брюки зашуршали и он вздрогнул от этого внезапного шороха, его словно окунуло одновременно и в жар и в лед. Он почти упал на колени и заглянул в чернильное отверстие, пугающая темнота которого настораживала. Бу-бу-бу, - бубнило в колодце трубы. Наверное бурчал домовой, а может быть переговаривались за стенкой. Егор приблизил голову к камину. Еще ближе. Его объял подсознательный страх того, что могут схватить за волосы, или откусить голову, или проткнуть глаза. Это надо пересилить. Ведь там же никого нет, - что за худобу должен иметь человек, чтобы пролезть через трубу. Но эти звуки. Невероятно! Ну кто там - иди сюда, по-мужски поговорим. Стоп!! Крыса... или голем - прыгнет сверху и вцепится в нос, - и ведь точно в штаны наделаю. Темнота какая!
Вдруг Егор испугался всамделишно - на него смотрел горящий немигающий глаз. Сердце бешено заколотилось в груди. Глаз стал расширяться. Свет включить!!! Свет!
- Как-то не верится, Нитус, что это сделал он, - послышалось из-за двери и сразу потянули за ручку. - Гха, здесь тоже нико... - тут Землис, голос которого и был слышен, совершенно, кажется, того не ожидая, увидел сидящего на корточках Егора. Егор встал, отряхнул брюки, виновато включил свет. Как-то болезненно вдруг стало ойкать в области живота. Из-за спины Землиса выступил Нитус.
"...Железным кулаком перебить всю сволочугу!.."
- Я...
- О, простите, что я на вас подумал, - как можно извинительнее сказал лесник. - Это не вы были. И молиться мы вам помешали...
Егору стало неловко
- Это там в трубе шуркало, вот я и решил посмотреть...
- О, не обращайте внимания, это мой звереныш. Но видите ли в чем дело, я только что обнаружил, что меня обворовали: вынесли из сарая бензопилу, генератор энергии и еще кое-что, "по мелочи", а вас, Егор, нигде не было и я подумал... Прошу, конечно прощения!
- Не может быть! - только и смог выговорить Егор.
- Сами вы ничего подозрительного не заметили?
- Нет. Мы с Гатой вместе вначале были, а после прихода соседа он ушел. Сосед такой курчавый с тонким голосом, - звал вас на сходку к Найле.
- Церкул? - сразу насторожился Нитус.
- Кто угодно - только не Церкул! Кто угодно, но только не он. Никогда! Все же, видимо, кто-то с Восточной окраины.
- Как знаешь.
- Нет, нет, даже не думай.
- Тогда пошли пошерстим по окраинам!
- Знаешь, Нит, спасибо за помощь. Видимо вору эти вещи оказались нужнее. Бог с ним. Буду умней в следующий раз - навешу замков, собачку заведу как советовали.
- Ты что! Генератор - вещь! - возмутился Нит.
- Разживусь...
У Егора запершило в носу и он чихнул в обе ладошки, накрыв ими лицо. Опять стало неловко. Но самое удивительное было в том, что среди этих людей он совсем не чувствовал себя лишним. На равных. Один из них.
- Егор, - сказал Землис, - вы хотите пойти на сходку?
- А что там будет?
- Идите, идите, Егор, скучно не будет! - сагитировал Нит.
- Ладно, мы вместе и сходим.
Внушительный Нит напоследок кивнул им и исчез по своим делам; они остались вдвоем и сразу не о чем стало разговаривать. По коридору пробежал, топоча, Гата.
- Так вы, наверное, до сих пор не кушали? - ошеломленно спросил Землис. - Вперед, на кухню! На кухню!
...
Вечером они ходили на сходку к Найле. Приоделись, приумылись торжественностью усталость как рукой сняло.
Из Истории нам известно множество противопоставлений: нового старому, правого левому, ибо изначально нам не была показана тропа к рассвету. Тропу эту впоследствии и ее направление мы придумали сами, ориентируясь по некоторым вешкам (по нашему мнению - вешкам). Мы с завязанными глазами пытались, якобы, идти вперед, - при этом часто забуривались в чащу. Иногда удавалось выходить на просеку, или даже на шоссейную насыпь - ну и что! Идти становилось легче, но в ту ли сторону?
Одним из упомянутых противопоставлений были Светлоярск и Дубравная Слободка. Так называемые эффекты кучности (города) и общности (деревни), каждый из которых отражает одну из сторон человеческой организации. Город характерен тем, что все здесь находится под рукой, жизнь дешева и технологична, но тесна, а простота и свобода подавлены. Для Деревни характерны вольная жизнь, наличие большого свободного времени, но крайне низкая технологическая продуктивность. "В городе удобнее жить", проносится шорох ветра, и люди устремляются в город. "Город - это свалка и чугунный ритм жизни, - восклицают новоявленные властители умов, вдаль устремляющие взгляд, и люди, через года поняв мысль, бегут, бредут, выползают из городищ, нацеливаясь в Ауровилли и Дубравные Слободки. И так без конца, потому что нет среднего.
Деревья уже отливало темным изумрудом вперемежку с золотом, когда они подходили к жилищу Найлы. Сквозь контуры листвы пробивались последние грустные лучи солнца.
- Не мешать - наш принцип единственен, - говорил Землис Егору. - Дать каждому человеку в Слободке волю делать то, что ему думается верным. Мы ничего никому никогда не запрещаем. Мы хотим добиться абсолютной саморегуляции общества через свободу и открытость.