Ему ответило необычайно гулкое и продолжительное эхо, возможное по своей продолжительности лишь в огромном каменном подземелье.
— Ко-о-остя-а-а-а-а!.. — тревожно повторил Дорохов. Ответа не было попрежнему. Но через минуту совершенно отчётливо донесся звук, очень похожий на жалобный вой.
— Опять… Вы слышите?… — забеспокоился Полозов.
Если бы люди в это время находились не на площадке, а в кабине машины, то они бы увидели странную вещь. В одном из маленьких отделений кабины без всякой видимой причины зашевелился ящик. Его крышка, на которую были навалены разные предметы, стремилась самостоятельно приподняться.
Но люди, продолжавшие звать Костю, ничего этого не видели. Не увидели они также, как из ящика с большим трудом выкарабкалась собака, угадавшая по интонации крика, что ее хозяину грозит опасность.
Собака быстро обнюхала помещение, выпрыгнула из люка и помчалась, опустив голову, по следам Кости.
— Его не следовало бы отпускать одного. Это я виноват, — взволнованно говорил Дорохов, спускаясь по лестнице.
За ним, торопливо перебирая ногами ступени, следовал старый профессор.
Обгоняя друг друга, оба помчались к отверстию, откуда вырывалась вода.
Но вот Дорохов остановился и ухватился за рукав Полозова.
— Посмотрите! — испуганно прошептал Дорохов. — Горит бикфордов шнур…
Несколько секунд оба стояли в нерешительности. Затем профессор, не говоря ни слова, неожиданно сорвался с места и бросился бежать по направлению порогов.
— Взрыв!.. Может произойти взрыв! Каждую секунду! Остановитесь!.. — кричал Дорохов, стараясь догнать профессора.
Но профессор, прыгая с камня на камень, быстро мчался вперед.
— Костя!.. Костя!.. Костя!.. — кричал он срывающимся голосом, стараясь перекрыть шум воды.
Полозов не видел, как в это время вверху карабкалась по каменным уступам большая кудлатая собака. Не видел этого и Дорохов, поскользнувшийся на камне и упавший на землю. Никто также не видел, как Джульбарс, остановившись на площадке, несколько секунд наблюдал за снопом искр, разбрасываемых бикфордовым шнуром, понюхал привязанную веревку, а затем со всего размаху бросился вниз, в воду.
Через две-три секунды раздался взрыв.
Могучая воздушная волна застигла Полозова на берегу озера, столкнула в воду, и он погрузился с головой на значительную глубину.
Возможно, именно это обстоятельство спасло профессора от града камней, вслед за этим посыпавшихся сверху. Однако один из камней все же успел нанести сильный удар в правое плечо.
Барахтаясь в холодной воде, Полозов чувствовал резкую боль. Правая рука оказалась поврежденной, и приходилось работать лишь левой.
Для старого, опытного путешественника, каким был профессор Полозов, не впервые тонувшего на своем веку, вначале положение не показалось опасным. Однако уже спустя минуту он понял, что силы оставляют его.
— Помогите… — прохрипел Полозов и погрузился с головой в воду.
Еще несколько раз удалось профессору поднять голову над водой, но он уже прекрасно понимал, что все это продлится недолго.
Кроме бездействующей руки, плыть к берегу мешали одежда и тяжелые походные сапоги. Течение уносило его все дальше и дальше.
В это мгновение он ощутил совершенно отчетливо, что зубы какого-то животного хватают его сзади за больное плечо. Полозов попытался левой рукой нанести удар врагу, но сделать этого не смог.
Вскрикнув от боли, он потерял сознание.
Уже давно прошло время, условленное для радиосвязи.
Люда сидела в палатке одна. Она продолжала внимательно вслушиваться в наушники, изредка подкручивая ручки настройки своего радиопередатчика. Время от времени снова повторялся ее монотонный и немного тревожный голос:
— «Амфибия»… Я «Пустыня»… «Амфибия»… Я «Пустыня»…
В палатку вошел Афанасий Кондратьевич.
— Безобразие! — проговорил он, приближаясь к радистке.
— Что такое? — спросила Люда, не поднимая головы.
— Да вот… собака исчезла… Словно как в землю провалилась. Наверное, погналась за вездеходом… Нигде нет! Так и передайте Косте.
— Некому передавать, Афанасий Кондратьевич. Вот уже час, как Костя не отвечает.
— Вот еще новость! — проворчал механик.
— Когда вы видели собаку последний раз?
— Да, признаться по-честному, с тех пор как машина уехала, я ее не видел совсем. Товарищ Уточкин сказал, что закрыл ее в третьей палатке. После отправления машины я пришел туда — нету… Ну, подумал, бегает где-нибудь…