Наши путники, пройдя по одной из боковых галлерей, оказались на дне широкого каменного колодца.
Но не это обстоятельство вызвало восклицание профессора.
Дело было в том, что высоко над головой виднелось голубоватое свечение, замеченное уже раньше.
— Кажется, это тот самый колодец, в который мы смотрели сверху, — проговорил Полозов.
Между тем собака требовала итти дальше. Она звала в маленькую расщелину в стене колодца.
Сделав всего несколько шагов, люди увидели то, что искали.
На гладком, хорошо отполированном водой каменном полу лежал Костя в комбинезоне, изорванном в клочья.
— Я приведу сюда машину: там медикаменты, — проговорил Дорохов и, прежде чем профессор успел что-либо ответить, бросился бежать назад. Дорохову хотелось верить, что Костя жив.
Костя, действительно, был жив.
Все, что он рассказал, уже находясь в кабине вездехода, было в высшей степени интересно.
Он помнил, как прыгнул в воду, и, видно, ударившись о камень, сразу потерял сознание. Когда он пришел в себя — почувствовал, что лежит на каменной площадке. Бурный поток прибил его к стене. Его ноги находились в воде, стремительно несущейся мимо. Где-то вдали чуть был виден свет прожектора.
Костя попытался встать, но сделал неверное движение. Его подхватил поток, бороться с которым было трудно.
Вскоре Костя почувствовал, что плывет уже в спокойной воде. Было темно. Его рука коснулась отвесной стены. Он пытался найти выступ, чтобы зацепиться за стену, но ему не удавалось. Он чувствовал, что вода, в которой он плыл, уходит все ниже и ниже.
Неожиданное событие придало ему новые силы и прибавило надежды на спасение. По-видимому, с огромной высоты, если судить по силе всплеска, к нему бросилась в воду собака — его старый фронтовой друг Джульбарс.
Вместе держаться на воде стало легче.
Бесконечно тянулось время. Между тем уровень воды спускался все ниже, и наконец ноги Кости коснулись дна.
Теперь, когда прожектор вездехода освещал колодец, по которому вместе с водой опускался Костя, стало понятно, что произошло. Вода постепенно ушла в боковые галлереи и оставила Костю на дне.
Он долго кричал, надеясь, что его могут услышать, и наконец, убедившись в бесплодности этой попытки, улегся, чтобы собраться с силами, на камень рядом с мокрой собакой и сразу уснул.
— Надо же связаться с поверхностью! Я и забыл! — воскликнул Дорохов. — Не беспокойся, Костя, я сам, — добавил он, видя, что механик собирается подняться с постели.
Дорохов подошел к радиопередатчику и принялся его настраивать. Он долго возился, внимательно вслушиваясь в наушники. Наконец Костя не вытерпел и поднялся, чтобы помочь.
— Хороший пес, хороший… Только вот пугал нас, сидя в ящике, — проговорил профессор, гладя рядом лежащую собаку. — Хозяина своего спас… — продолжал он. — А меня спасать бы не стал… не стал… Я на тебя палкой замахнулся…
Собака подняла голову и посмотрела на Полозова своими умными глазами. Может быть, ей хотелось сказать, что человек неправ и что его вытащила из воды именно она, а не какое-то неизвестное животное. Но собака не умела говорить и только тряхнула головой перед тем, как снова положить ее на пол.
По приглушенному разговору, происходившему между инженером и механиком, Полозов понял, что случилось что-то неладное. Оба сосредоточенно продолжали возиться у радиоприбора, открывая крышки и заглядывая внутрь. Дорохов вслушивался в наушники. Наконец он поднялся с сиденья и, не снимая с головы телефонных трубок, тихо произнес, обращаясь к Полозову:
— Странно… Полностью потеряна радиосвязь с поверхностью.
— Неужели радиоволны не проходят через толщу земли, отделяющую нас от поверхности? Ведь мы находимся сравнительно неглубоко, — нерешительно добавил Костя.
— Они должны прекрасно проходить, — словно оправдываясь перед профессором, произнес Дорохов. — У нас в машине специально для этого установлен длинноволновый передатчик.
— Это нехорошо… — протянул Полозов.
— Что, длинноволновый?
— Да нет — то, что нет связи… Тут не до шуток, Андрей Леонидович.
Но ни Дорохов, ни Костя не собирались шутить. Работать без связи с поверхностью было очень опасно.
Много исходила машина, грохоча своими стальными гусеницами в бесконечных подземных тоннелях и гротах. Она то поднималась вверх, то спускалась на значительную глубину. Тщательно зарисовывал профессор ходы и соединения между тоннелями, стараясь найти направление, куда в конечном итоге уходит вода.