Директор молча нажал кнопку, укрепленную на его письменном столе. В комнате рядом задребезжал электрический звонок. Через несколько секунд в дверях появилась секретарша.
***
Баянову приходилось итти против ветра.
Мокрая земля клеилась огромными комьями к просторным резиновым сапогам. Глухой, тянущей болью ныла нога.
— Не растворилась… — тихо шептал про себя Баянов, вытирая с лица капельки пота, охлажденные ветром. — Не должна раствориться… Еще успею…
Вот уже близко знакомое место. Оставалось идти совсем немного.
Странные вещи происходят, когда у человека высокая температура. Иногда мысли путаются, сознание проваливается и все представляется в необычайном, неестественном свете.
Бывает и наоборот. Четко и необыкновенно остро работает мысль. Вспоминаются давно забытые вещи в мельчайших подробностях. Именно это происходило с Баяновым, когда он поднялся с постели.
Мысль, родившаяся только что, казалась такой реальной и ощутимой, что он забыл о своей высокой температуре и боли в ноге.
Ему казалось, что нужно проверить немедленно, и он решил сейчас же отправиться в поле. Именно немедленно! Боль в ноге? О, это пустяк…
Конечно, Баянов не совершал ничего героического, но то, что он делал, было продиктовано благородным порывом — желанием как можно скорее принести пользу своей родине.
Говорят, что люди при высокой температуре очень часто открывают свои сокровенные мысли. На этот раз больной открывал свои сокровенные чувства.
Вскоре Баянов увидел впереди себя черное, как бы обожженное место, заметно выделявшееся среди светлых коротких стеблей, оставшихся от скошенной ржи.
Инженер ускорил шаг и, хромая, приблизился к черному пространству. Он наклонился и, превозмогая боль, начал внимательно присматриваться.
Его внимание остановилось на небольшом каменном слитке, как бы врытом в землю. Вокруг камня чернела земля, опаленная и превращенная в жидкую грязь, от которой сильно пахло гарью пожара.
— Это он! — пробормотал Баянов, наклоняясь над каменным слитком.
Поверхность камня блестела и искрилась в лунном свете тысячами мелких искр. Казалось, что ее посыпали бертолетовой солью, как это часто делается на елочных украшениях.
— Превосходно! — радостно вскрикнул Баянов, ощупывая камень рукой. Затем из кармана был извлечен перочинный ножик, и камень был испробован на прочность. Стальное лезвие беспомощно скользило по твердой поверхности.
— Превосходно! — еще раз закричал Баянов и принялся с ожесточением наносить удары ножом по стекловидной поверхности. Из-под руки инженера замелькали мелкие брызги красных искр. — Вот какие у нас будут дороги! Вот какие!.. — не унимался Баянов, наклоняясь все ниже и ниже. — Каменные будут дороги! Каменные! Вечные!
Дул сильный осенний ветер, подымая мелкую рябь в холодных лужицах. Глухо разносились вокруг цокающие удары. Стоя на коленях посреди поля, инженер продолжал бить по камню.
Наконец он поднялся и тихо поплелся по направлению к институту.
Хромая, он прошел через проходную будку мимо удивленного вахтера и направился на территорию, названную почему-то “задним двором”. Тут находилось целое скопление различных дорожных машин, давно прошедших испытания и переделки и большей частью уже негодных. Только некоторые из них хранились под навесом, большинство же лежали под открытым небом, полуразобранные и заржавленные.
Баянов внимательно осмотрел кладбище механизмов, освещенное ярким лунным светом, и наконец остановился перед одной громоздкой и сложной машиной.
Это была одна из последних неудачных моделей инженера Витовского. Баянов долго ходил вокруг машины, разглядывая ее со всех сторон. Иногда он приближался к ней вплотную, прикасался руками к рычагам, пытаясь стронуть их с места.
Он не знал, что из окна рядом стоящего жилого корпуса за ним внимательно наблюдает инженер Витовский.
***
Совещание, собранное в просторном кабинете директора, не было многолюдным. Тут находились лишь самые необходимые люди. И поэтому странным показалось Витовскому, что среди присутствующих находятся Баянов и Петров — инженеры, не имеющие прямого отношения к разработке его машины.
— Владимир Александрович, прошу вас! — провозгласил директор.
Инженер Витовский обвел присутствующих своим добродушным и лучезарным взглядом и начал доклад:
— Вот уже прошел почти месяц с тех пор, как мы последний раз собирались с вами по поводу моей машины. Что, собственно говоря, изменилось за это время? А изменилось, товарищи, за это время очень многое… Я не буду останавливаться на всех трудностях, с какими мне приходилось сталкиваться. Трудностей много, и вы их отлично понимаете. Они неизмеримо сложнее тех, которые мне приходилось преодолевать при конструировании железнодорожной путеукладывающей машины “Вперед”. Там было совсем другое дело…
— Владимир Александрович, может быть, вы лучше расскажете о трудностях, с которыми вы встречаетесь сегодня? — вежливо прервал его директор.
— Простите, пожалуйста. Меня, представьте себе, все время тянет на сравнение. По правде сказать, оно понятно: ведь работа с машиной “Вперед” считается классической. Да… Так вот, значит, о трудностях… Никак не могу добиться, чтобы электроды равномерно и плотно прилегали к земле. Дорожное полотно, оставляемое машиной, благодаря этому получается непрочным, пористым и местами весьма рыхлым. Да, именно рыхлым! Вот тут недавно назначалось очередное испытание.
Так я, представьте себе, отменил. Отменил потому, что, подумав внимательно, пришел к заключению — опять получились электроды неудовлетворительной формы! Все это не то… Надо конструировать другие, более обтекаемые. Да… Так вот я и говорю: как только преодолеем все эти мелочи, так сразу дело у нас сдвинется с мертвой точки…
Витовский безмятежным и радостным взглядом еще раз оглядел всех присутствующих, словно говоря: “Милые вы мои, как приятно иметь дело с такими хорошими людьми! И я хороший, и вы хорошие, и все кругом хорошо”.
Однако не очень любезными выглядели на этот раз эти милые и столь хорошо знакомые Витовскому люди. Некоторые отворачивались, встречаясь взглядом с Витовским. Другие смотрели на него холодно.
— Ваш доклад, Владимир Александрович, к сожалению, не носил инженерного характера, — осторожно заметил директор. — Мы ждали от вас технических деталей и подробностей, изучив которые можно было бы оказать вам нужную помощь.
Круглое лицо Витовского поскучнело, правда на одну секунду, а потом оно опять засияло ласковой улыбкой.
— Помощь! — воскликнул он, удивленно всплеснув руками. — Приятно слышать! Но какую, собственно говоря, помощь можете вы оказать в данном случае? Опыта в конструировании подобных машин ни у кого нет. Даже и заграница, как вы знаете, в этом призналась. Кто же, вы меня простите, будет указывать, как изменить ту или другую деталь? Пожалуйста! Я рад! Существуют по этому поводу какие-нибудь предложения?
— Разрешите мне, — раздался громкий голос.
— Пожалуйста!
Баянов поднялся и обвел присутствующих внимательным взглядом.
— Мне кажется… — начал он. — Мне кажется, что инженер Витовский прав…
Сияющее лицо Витовского повернулось к оратору и расплылось в торжествующей улыбке.