— Инженер Витовский прав в том отношении, — продолжал Баянов, — что опыта по конструированию подобных машин нет ни у кого. Это верно. А поэтому нужно расширить опыт работ, привлечь к этому делу как можно больше людей… Я имею в виду людей, желающих вести разработку самостоятельно, быть может даже и другим путем, чем тот, который избрал товарищ Витовский.
— Правильно! — раздался чей-то голос. Витовский, до сих пор внимательно наблюдавший за говорившим, начал обводить присутствующих, недоумевающим взглядом.
— У вас есть конкретные предложения? — спросил директор, обращаясь к Баянову.
— Есть, и я могу их изложить сейчас.
— Прошу вас!
— Метод цементации почвы при помощи электролиза, — начал Баянов, — Не подлежит никакому сомнению. Это неоднократно подтверждалось опытами. Путь, избранный инженером Витовским, правильный. И мне кажется, что, несмотря на все трудности, связанные с отсутствием опыта при строительстве подобных машин, инженер Витовский справится с этой задачей… Но вот что хотели предложить мы… это, значит, инженер Петров и я…
Баянов остановился и немного смущенно посмотрел на сидящего рядом с ним инженера Петрова, как бы ожидая от него подтверждения своих слов.
— Превращать поверхность земли в твердый покров, очень прочный, не размываемый водой и, конечно, не изменяющийся со временем, можно еще другим способом. Мы предлагаем использовать для этой цели мощные электрические разряды — поток искр, обжигающих землю, благодаря чему глина, всегда находящаяся в почве, будет спекаться, превращаясь в кирпичный покров… Иными словами, спекать землю электрической дугой…
— Очень смело… — неожиданно протянул инженер Витовский.
— Мы беремся с инженером Петровым быстро провести все необходимые опыты, — продолжал Баянов. — Мы много уже думали над этим вопросом… Почему же, собственно говоря, будучи уверены в блестящем окончании работы Витовского, мы предлагаем вести еще работу, направленную к тем же конечным результатам?
Баянов остановился, как бы подбирая слова, и принялся мять в руках и без того скомканный кусок бумаги.
— Нужно соревнование, товарищи, — наконец произнес он. — Именно соревнование… творческое соревнование… Тогда дело пойдет веселее.
— Разрешите мне сделать несколько замечаний? — воскликнул инженер Витовский, обращаясь к директору. — Творческое соревнование вещь очень хорошая, можно только радоваться. Да, именно радоваться! Но, позвольте, очень трогательно и то обстоятельство, что инженер Баянов, насколько мне известно, только лишь вчера встал с постели, оправившись, так сказать, от тяжелой болезни, и уже сегодня, так сказать… Но, позвольте, ведь он и товарищ Петров не являются непосредственными специалистами в области строительства подобных машин. Ведь верно же я говорю? Вот, я и думаю… Их предложение не является каким-либо абсурдом… Да, именно… Над подобным способом я думал когда-то сам… Но ведь требуется еще математическое обоснование! А есть ли оно у них? Затем необходимо еще опытное подтверждение идеи. Имеется ли на руках у товарищей хотя бы крохотный кусочек земли, затвердевший под влиянием электрических искр? Ведь от идеи до первых, хотя бы немного обнадеживающих практических результатов — огромное расстояние, товарищи!
Витовский вытер пот с лица и уселся на свое место.
— Товарищ Баянов, продолжайте, — проговорил директор.
— Вот практическое обоснование, вы можете все его видеть, — тихо произнес Баянов, выкладывая на стол какой-то кусочек камня. — Опыт проделан самой природой… Этот камень образовался в результате удара молнии в сырую почву. Это земля, спекшаяся под влиянием электрического разряда…
В комнате наступило молчание. Несколько рук одновременно потянулось к кусочку камня. Его стали рассматривать, пробовать, царапать, взвешивать на ладони.
— Не хотите ли посмотреть? — обратился к Витовскому сосед, протягивая ему остроугольный осколок.
— Да… да… Очень интересно… — пробормотал Витовский.
Он взял камень и начал вертеть его в руках. Многие при этом обратили внимание, что он почти не смотрит на него. Его взгляд блуждал по сторонам и чаще всего останавливался на сидящем напротив Баянове.
— Очень интересно, — продолжал Витовский. — И самое интересное тут, понимаете, не в самом камне… Да, именно не в самом камне. Я имею в виду нечто другое… Поразительная вещь! Просто поразительная!.. Может быть, вы расскажете нам подробно, при каких именно обстоятельствах вам пришлось наблюдать удар молнии? — обратился он к Баянову.
— Никаких особенных обстоятельств при этом не было, — немного смущаясь, ответил Баянов. — Мы шли с Петровым во время грозы в открытом поле. Ну, и молния ударила рядом…
— Да, совсем рядом, — смущенно подтвердил Петров. — Мы ручаемся, что этот кусочек образовался именно в результате удара молнии. Да ведь это и не ново, в сущности ведь это известно давно! Мы не предлагаем ничего оригинального. Просто лежащий перед вами камень дает, так сказать, толчок для исследования и развития технической мысли, так сказать, в этом направлении… — окончательно смутившись, закончил Петров.
— Значит, вы случайно находились в поле, когда молния ударила рядом с вами, — сказал Витовский, как-то особенно внимательно присматриваясь к инженеру Баянову. — Насколько мне известно, вы даже чуть было не поплатились жизнью при этом… А дальше что было? Этой же ночью…
— Я не понимаю вашего вопроса, — тихо ответил Баянов.
— Ага… ясно… Для меня все ясно, товарищи, — потупив глаза, проговорил Витовский. — Я думаю… — продолжал он с некоторым трудом, — …я думаю, что предложение инженера Баянова и инженера Петрова представляет интерес, при этом ценность его… — Витовский остановился, как бы подбирая слова. — Да… ценность его заключается не столько в технической идее, сколько в самом факте этого предложения, или, вернее, в некоторых поступках, связанных с этим предложением. Да, именно в поступках…
Никто не понял смысла последней фразы, произнесенной Витовским. Многие полагали, что ее бессвязность вызвана взволнованностью признанного специалиста при посягательстве на его авторитет.Сияющую улыбку точно смыло с лица Витовского. Взгляд его стал рассеянным. Он внимательно прислушивался ко всему, что говорилось, вставлял замечания, но делал это как-то вяло, без свойственной ему жизнерадостности и уверенности.
— Мне кажется, что Владимир Александрович устал, — шепотом заметила директору секретарь партийного комитета Конева. — Может быть, сделаем перерыв? Через несколько минут совещание было закончено.
***
Витовский шел к себе домой, пересекая институтский двор, не обычной, торопливой походкой, а медленно, рассеянно глядя по сторонам.
С Витовским поровнялась Конева.
— Нам, кажется, по пути! Вы домой?
— Да, Лидия Михайловна. Какая отвратительная погода!
— Пора. Октябрь. Недалеко и до снега. А скажите, когда выпадет снег, можно будет продолжать испытания вашей машины?
— Очень трудно… Очень трудно, Лидия Михайловна… И как это мы затянули работу до глубокой осени? Обидно, прямо…
— Да, затянули, конечно. Очень будет жаль, если придется откладывать до весны.
— Да… да… — сокрушенно пробормотал Витовский.
— Владимир Александрович, — продолжала Конева, — а что, если вам, как говорится, тряхнуть стариной? Как говорится, развернуться во всю свою мощь? Мне известны факты почти героических поступков с вашей стороны, когда вы работали над путеукладчиком “Вперед”. Ведь правда же было! Мне рассказывали, что вы не спали ночами, работали в открытом поле под проливным дождем… Я не хочу сказать, что это нужно делать сейчас… Ну, а если вам просто встряхнуться, взять другой темп?
Витовский остановился и внимательно посмотрел на свою спутницу. Они уже находились перед входом в парадное.
— Героические поступки, говорите? Да, вы правы. Было времечко… замечательное времечко… Теперь другие готовы на подвиг… скромный подвиг… А я…
— О ком вы говорите?