Может быть, в этом поверье заложена некоторая истина. Хорошо получиться сразу ведь может случайно! А экспериментатор, не зная этого, успокаивается, начинает строить модель на основании полученных результатов. А затем уже, позже, когда модель построена, выясняются различные недостатки.
Опыты могут быть неудачными. Но бояться неудач не следует. Надо бороться с ними. В этом и есть романтика смелых исследователей, открывателей новых принципов в технике, строителей новых машин…
Раздалось мощное гуденье высоковольтного генератора, и на землю, утрамбованную в ящике, полилось всесжигающее электрическое пламя.
По внешности это пламя ничем не отличалось от того, что не раз уже обжигало землю. Это был такой же ослепительный огонь, мечущийся по влажной поверхности, распространяющий вокруг себя запах гари и пьянящего озона. Но так было лишь снаружи — то, что было видно человеческому глазу. На самом же деле это был уже не тот электрический разряд, он производил другую работу.
Когда стихло гуденье генератора и инженеры приблизили к себе металлический ящик с землей, комната огласилась радостным криком.
Поверхность земли покрывала твердая каменная кора с тысячами вкрапленных мелких блесток, сверкающих от света электрических ламп.
Баянову вспомнилась лунная ночь после грозы, когда он впервые увидел каменную глыбу, образовавшуюся от удара молнии.
— Посмотри на слой… это он, Ваня! Разве ты не видишь по одному блеску песчинок, чего мы достигли! Достигли! Понимаешь? — радостно закричал Баянов.
Но Петров и не пытался возражать. Он сам прекрасно понимал, что поставленный опыт удался на славу.
Каменный покров был извлечен из ящика. Он оказался достаточно толстым.
— Ты только подумай! — воскликнул Петров, измеряя толщину каменного слоя. — Двадцать три миллиметра! И это за какие-нибудь двадцать секунд работы генератора! Разве можно желать чего-нибудь лучшего!..
Инженеры просидели всю ночь, бесконечно повторяя свой опыт.
Одним из первых явился в лабораторию новый сотрудник, только вчера приступивший к работе, математик Ольшанский.
Друзья встретили его восторженными возгласами.
— Спасибо вам, дорогой товарищ! Все в полном порядке! — горячился Петров, крепко пожимая руку вошедшему. — Это поразительно! Вот мы тут обсуждали вопрос… Как это вы могли так быстро произвести нужное нам математическое исследование? Вы просто гениальный человек! Ну право же!
Ничего не понимающий математик долго с удивлением смотрел на ликующих инженеров и только лишь спустя некоторое время решился их спросить:
— Скажите, разве этих приблизительных расчетов, которые я успел произвести, оказалось достаточно? Притом они, кажется, еще не совсем закончены, — смущаясь, закончил он.
— Ничего себе “незаконченные”! — волновался Петров. — Да вы просто скромничаете!.. Ты только подумай, Миша: товарищ считает, что его математические выкладки еще не закончены. А! Каково!
Ольшанский скромно улыбался. Ему было непонятно, каким образом несколько математических набросков смогли так помочь инженерам.
— Вы меня простите… — наконец заявил он. — Вы преувеличиваете мою роль. Я просто еще ничего не успел сделать…
— Оставьте, оставьте! — категорическим тоном говорил Баянов. — Все теперь ясно. Пока, на ближайшее время, нам даже не потребуется ваша помощь. Вы за один день сделали то, над чем другой просидел бы целый месяц. Сегодня же нами будет написан на имя директора соответствующий рапорт… По-прежнему ничего не понимая, но явно довольный, математик поблагодарил друзей за внимание и удалился в свое конструкторское бюро, откуда он был прикомандирован временно.
“Удивительно, как мало им было нужно!” — думал Ольшанский, покидая лабораторию.
***
Когда утих угар, вызванный первым успехом, Баянов и Петров убедились, что на этом не кончились трудности, стоящие на пути конструирования новой дорого-прокладывающей машины. Совсем другие результаты выходили, когда примитивный зубчатый электрод был заменен настоящим, изготовленным специально.
Опять стал получаться недостаточно прочный каменный слой. Опять какая-то мелкая ошибка мешала успешному завершению работ.
Потребовалось произвести множество новых опытов, прежде чем установка заработала устойчиво. Пришлось испытать новые мучения и разочарования, прежде чем инженеры смогли сказать твердо, что перед ними совершенно законченный, проверенный практически принцип, применяя который можно смело строить дорогопрокладывающую машину.
***
В кабинете секретаря партийного комитета Коневой сидят Петров и Баянов.
Они пришли сюда, чтобы посоветоваться с партийным руководителем института по вопросу, касающемуся не столько техники, сколько товарищеской этики.
— Лидия Михайловна! — начинает разговор Петров. — Как вы знаете, наши опытные работы закончены успешно. Кстати, мы должны поблагодарить вас за все заботы, проявленные по отношению к нам…
— Никаких особенных забот я не проявляла. Откуда вы это взяли? — отвечает Конева, сдержанно улыбаясь.
— Знаем! Знаем! — вмешивается Баянов. — Кто уговорил директора снять трансформатор с ответственного участка и передать нам? Благодаря чьим-то хлопотам мгновенно устроили вентиляцию в лаборатории…
— Вы только за этим и пришли? — спрашивает Конева, теперь уже строго глядя на инженеров.
— Нет, не только за этим, — продолжает Петров. — Тут дело у нас получается очень сложное, щекотливое… Видите ли, в чем дело! Спекание земли получается у нас теперь на славу. Но ведь этого еще мало! Теперь нужно строить машину, повозку с электростанцией и разрыхлителем земли, на которой будет установлено искровое оборудование. Только в том случае работу можно будет считать законченной, когда по настоящей земле, в полевых условиях пройдет такая машина. А пока все это только лабораторные опыты.
— Что же вам мешает строить такую повозку?
— Ничто не мешает, — тихо ответил Баянов.
— Ну, так что же вас смущает? Приступайте поскорее!
— Видите ли… — продолжал Петров. — Мы тут думали насчет сроков. Повозка — вещь все-таки не очень простая, ее нельзя изготовить быстро — пройдет месяц или больше… У нас есть другое предложение… Что, если поговорить с инженером Витовским и установить наше приспособление на его уже существующую повозку? Ведь она проходила полевые испытания, вещь проверенная.
— Э-э-э, товарищи… Вот куда вы гнете!.. — оживленно проговорила Конева. — Очень интересно! С Витовским можно поговорить. Ему стало лучше… Но думали ли вы, что в случае, если Витовский согласится на это, в конечном результате получится не целиком ваша конструкция? Вы меня, надеюсь, понимаете? Если вы закажете новую повозку, то в целом будет машина, предложенная и сконструированная вами, машина Баянова и Петрова! А если вы воспользуетесь повозкой Витовского, чьей конструкции будет тогда машина? Вы думали над этим?
— Думали! — в один голос ответили инженеры.
— Ну и что вы решили?
— Видите ли, в чем дело… — смущенно начал Баянов. — Инженер Витовский много работал над дорожной машиной… Надо было бы его привлечь… И время сэкономится… А насчет того, чьей конструкции будет машина, не важно…
— Значит, вы… — Конева сделала паузу, — вы собираетесь именно таким образом ускорить окончание машины?
— Слава не самое главное… — ответил Петров..
— Была бы скорее работающая машина… — добавил Баянов.
— Надо будет вам поговорить с Витовским, — взволнованно проговорила Конева. — Я думаю… Видите ли, как вам известно, он ведь до сих пор лежит больной. Последний раз я навещала его вчера… Ведь он тоже не теряет надежды закончить свою машину. Вот не знаю, согласится ли… — Конева встала и протянула через стол свою руку. — До свидания, товарищи, — теперь уже спокойно проговорила она. — Слава и известность в нашей стране никогда не уйдут от тех, кто ее заслуживает.
***
Состояние Витовского улучшалось с каждым днем. Его бледное и осунувшееся лицо постепенно приобретало прежнюю, присущую ему свежесть. Полное безразличие ко всему окружающему, вызванное глубоким нервным потрясением, стало постепенно проходить. Снова возрождался прежний Витовский, подвижной, добродушный и беспрерывно улыбающийся.