— Трубы? Да, вы должны их прислать на самолете… А как же иначе! Ты сам посуди… Что!.. — слышался его громкий голос.
Иногда голос главинжа стихал, и его заменяла тоже громкая, но неторопливая и обстоятельная речь Бати. Приехавший из центра говорил тихо.
— Нам нехватает людей! — горячился главинж. — Сейчас будут мобилизованы все… Люди! Понимаете, люди нам нужны! Нехватает людей… Вот, например, эти трое… три мушкетера, как кто-то их у нас назвал… Разве я могу на них надеяться? Что мне прикажете с ними делать?
— Да подожди, Арам, что ты на них раньше времени ополчился! — вставил Батя. — Ребята молодые. Видно, носятся с какой-то новой идеей. Надо разобраться. Завтра воскресенье, а в понедельник, возможно, займусь с ними сам.
— Я же не говорю, что они вообще плохие работники, — продолжал главинж. — Нужно иметь в виду, что они именно носятся с какой-то своей идеей. Бредовой или нет — это мне неизвестно. Но все равно, сейчас надо выполнять порученное нам задание. — Главинж прекратил хождение по комнате, уселся на свое место. — Бур применим самый обыкновенный. Локационную установку смонтируем вблизи режущего инструмента. Вас интересует радиус обзора? Пожалуйста… Пятьдесят метров уже можно гарантировать… Но это еще не все! Я думаю, что и до семидесяти метров дотянем. Представляете! Сидя вот в этом кабинете, мы будем видеть на экране все, что делается на глубине трех–четырех километров. Ведь сейчас же мы фактически слепые…
Мы не видим, что делается вот тут, под нами, совсем близко…
Главинж резко взмахнул рукой и направил указательный палец вниз, к полу.
— Действительно, не видим, — подтвердил Батя с загадочной интонацией в голосе. — Вот только посмотрите… — При этом он указал на большой ковер, лежавший посредине комнаты.
Главинж и гость с удивлением принялись рассматривать место, указанное Батей. С ковром происходило нечто непонятное: он вздулся посредине небольшим бугром; бугор перемещался в разные стороны, все время меняя направление.
— Что это может быть? — спросил главинж.
— Я думаю — крыса, — безапелляционно заявил гость.
— Откуда же в моем кабинете может быть крыса? — обиделся главинж. — Нет, это просто интересно… Надо посмотреть.
С этими словами он вскочил из-за стола, подошел к ковру и принялся его отворачивать ногой.
На обнаженном полу показалось маленькое животное с лоснящейся черной шкуркой.
— Крот! — воскликнул Батя. — Самый настоящий крот! Как же он тут появился?
— Это чорт знает что такое! — грозно прорычал главинж, осторожно носком переворачивая неуклюжее животное на спину. — Что это за шутки?.. Куда его девать?..
— Только не выбрасывать, — вступился Батя, приближаясь к кроту. — Подожди, подожди… Дай-ка мне сообразить… Ну да! Животное очень полезное. В некоторых случаях, конечно. Знаешь что? Я возьму его с собой. А пока пусть тут погуляет. Животное безвредное, не укусит…Вскоре главинж уселся за свой стол и, подперев голову руками, задумался, продолжая следить за кротом, ползающим по комнате.
— А-а-а! Понимаю… — продолжал он через некоторое время. — Начинаю, вернее, понимать. На чертежах у них, наверное, были нарисованы кроты, а не бегемоты. Так-так… Это они притащили с собой. То-то Богдыханов что-то долго искал у себя в кармане! Нечаянно выпустил, наверное… Это они мне принесли показать. Так-так… То-то они мямлили! Теперь все ясно. Наши уважаемые практиканты собираются предложить вести геологическую разведку с помощью дрессированных кротов. Как вам это нравится?
— Я же говорил, что ваши практиканты хотят уподобиться барону Мюнхгаузену! — обрадовался гость, до сих пор молча наблюдавший всю сцену. — А потом, — продолжал он, — существует уже не вымышленный, а настоящий пример. Вы, наверно, слышали, что один физик дрессировал тюленей, чтобы они выслеживали неприятельские подводные лодки. Но только ничего из этого не вышло.
— Не вышло-то не вышло, — вставил Батя, — но благодаря этой затее, насколько мне известно, этот физик усовершенствовал приборы для подслушивания шумов под водой — гидрофоны. Он скопировал ушную раковину тюленей, зная, что они очень хорошо слышат под водой.
— То тюлени, а то кроты, — заметил главинж. — Предположим, что мы привяжем к кроту какой-нибудь измерительный или сигнальный прибор. Ну, и на какую глубину может спуститься крот? Пять метров? Десять метров, не более? Кому это нужно! Правда! Никчемная идея… Я предлагаю больше не терять времени на глупости. Давайте лучше заниматься делом.
В кабинете опять воцарилась деловая обстановка.
— Можешь заверить, что телебур мы построим в срок. Так и передай! — волновался главинж. — Но трубы я все-таки требую выслать на самолете, немедленно… Понятно? Все мобилизуем! Все экспериментальные работы приостановим, но к сроку сделаем… Только вот люди. Почему не присылаете пополнение?
Дальше разговор пошел о нефти.
По далекому геологическому прогнозу, в местности, где был расположен институт, у одного из предгорий Кавказа, предполагалось местонахождение нефти. Однако до сих пор нефть еще не была обнаружена. Хотя практическое испытание машин, разрабатываемых институтом, и проводилось с успехом в ближайших нефтяных месторождениях Кавказа, руководству и всем сотрудникам все же хотелось самим видеть результаты своих трудов. Институт конструировал машины не только для поисков и эксплуатации нефти. Задачи были более широкие. Тут создавались машины и для поисков рудных месторождений и для разведки угля и калийных солей. Расположить научно-исследовательский институт в таком месте, где бы сразу находились всевозможные месторождения, было немыслимо, да и не нужно. Но в данном случае, если бы нефть нашлась, первое практическое испытание своих машин сотрудники института могли бы провести сами.
— Телебур поможет нам добраться до нефти, — говорил Батя. — Это будет его первое практическое испытание. Вот если бы…
Батя не успел договорить фразу, так как в кабинет быстро вошел начальник институтской охраны. Он подошел к главному инженеру и что-то тихо сказал ему на ухо.
Главинж стал мрачнее тучи.
— Это возмутительно… — медленно проговорил он, глядя куда-то в сторону.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
КРОТ
Несмотря на воскресный день, три друга проснулись раньше обычного.
— Довольно дрыхнуть! Просыпайтесь! — заорал Богдыханов, стремительно вскакивая с постели.
Он подскочил к кровати, на которой спал Корелин, и принялся его трясти. Такая же участь постигла и Гогу Шереметьева, издававшего чуть слышный храп.
Комната, уже хорошо освещенная ярким весенним солнцем, наполнилась ворчаньем и вздохами людей, разбуженных от сладкого сна. Затем послышался скрип открываемого окна, а за ним разноголосый уличный шум.
— Все-таки ты страшная мямля, Саша, — говорил Богдыханов, натягивая брюки. — Рыбы резвящиеся… Птицы парящие… Леонардо да-Винчи… — продолжал он, подражая певучему голосу Корелина. — Надо было бы говорить просто! Так, мол, и так, для разведки земных недр мы предлагаем…
— Ты тоже хорош, — огрызался Корелин, сонно потягиваясь. — Главинжа обидел? Крота выпустил? Как ты думаешь, Гога, кто из нас больше виновен?
— Гм… гм… — ответил Гога, по своему обыкновению внимательно посмотрев на потолок. — Оба…
— Неужели… — продолжал Корелин, делая гимнастическое движение, — неужели я не должен был начать с объяснения гармонически целого природы и техники, внушить главинжу высокую закономерность нашего предложения… Вот какую задачу я ставил перед собой, — закончил он, приседая и делая “выдох”.
— А я бы начал иначе, — не унимался Богдыханов. — Я бы сказал: “Вот вам, товарищ главинж, крот. Животное невзрачное. А тем не менее обратите внимание на его глупое стремление жить под землей. Что из этого следует?..”
— Это у тебя самого “глупое стремление”… Кто же так говорит! — огрызнулся Корелин, делая “выброс” правой ноги. — Ты лишен не только художественного воображения, но и умения правильно излагать свои мысли…