Вслед за этим в лодку проник спертый, удушливый воздух.
Богдыханов высунулся из люка и осветил подземелье электрическим фонариком.
Внизу — хаос каменных глыб, свалившихся с потолка. Черные стены мрачно высятся и замыкаются дугообразной аркой, с которой свисают вот-вот готовые оторваться камни. Сыростью и холодом веет от этого огромного подземелья.
— Выход должен быть! — уверенно говорит Корелин, усматривающий, в свою очередь, подземное царство. — Ведь легенда оправдывается! Мы раскопаем завал и выйдем…
Друзья принялись энергично готовиться к путешествию по подземелью. На веревке было спущено вниз все необходимое. И, наконец, один за другим они спустились сами.
Необъятны размеры грота. Свет электрического фонарика теряется в густой темноте. Но все-таки друзьям удается обнаружить несколько пещер. Они внимательно осматривают каждую из них, карабкаясь по скользким и острым камням.
Вдруг луч фонарика неожиданно натыкается на что-то белеющее среди темной породы.
— Скелет, — тихо говорит Гога, находящийся ближе всех от освещенного предмета, и его голос, отраженный тысячекратно от каменных стен, превращается в гулкое эхо.
Это действительно был человеческий скелет, лежавший у начала пещеры.
— Обратите внимание… — продолжает Корелин. — Вы видите, что он лежит головой внутрь пещеры? Человек бежал в нее, споткнулся и потому погиб от огня. Я думаю, что мы находимся на правильном пути. Идемте в эту пещеру.
Предположение Корелина подтвердилось. Минут через десять ходьбы друзья увидели еще один человеческий скелет.
Передвижение становилось с каждым шагом все более трудным. Проход начал круто подыматься кверху. Местами потолок опускался настолько низко, что приходилось становиться на четвереньки и даже ползти по земле. Но друзья не унывали.
Приблизительно через три часа беспрерывного передвижения они достигли конца пещеры. По всему было ясно, что тут действительно произошел когда-то обвал. Богдыханов даже обнаружил полусгнившие ветки растений. Значит, поверхность была совсем недалеко.
Немного отдохнув, студенты принялись работать лопатами и кирками.
Именно этот стук и услышали на поверхности земли…
***
Огромная буровая машина, сверлящая в земле не узкое отверстие, а широкое, в несколько метров в диаметре, быстро сделала свое дело. Уже через час после начала работ в шахту спустились люди, а еще через несколько минут три подземных путешественника были подняты наверх.
К удивлению многих, они находились в прекрасном состоянии. Попав на свежий воздух, друзья еще более повеселели.
— Ну, товарищи, — обратился к ним Геворкян, обнимая по очереди каждого, — не буду утомлять расспросами. Скажите только: машина сломалась?
— Что вы, Арам Григорьевич! — ответил Корелин, вырываясь из бурных объятий главного инженера. — В полной исправности. Испытание выдержала замечательно. Находится в подземном гроте…
— Насчет грота не говорите, — перебил его Геворкян. — Мы так и решили, что вы именно попали в него. Панферыч рассказал про легенду и помог нам разыскать это место.
— Вот только связь подкачала, Арам Григорьевич, — продолжал Корелин, отряхиваясь от пыли. — Вы были правы, когда сомневались, могут ли пройти радиоволны через значительную толщу земли.
— Скажите, а как давно не пользовались вы радиоприемником? — вмешался радист.
Корелин задумчиво посмотрел на часы и назвал время, когда он отправил последнюю радиограмму.
— Эх, вы! — воскликнул после этого Геворкян. — Тут ваш закадычный друг Петя вместе со своими товарищами предложил такую штуку, что всем крупнейшим радиотехникам будет завидно… Теперь мы радиосвязью с подземными лодками будем обеспечены полностью, — закончил он, подтягивая за рукав к Корелину упирающегося смуглого мальчугана.
— Сердится на нас главный инженер? — тихо спросил Богдыханов, обнимаясь с Батей.
— Дело прошлое… — еще тише ответил Батя. — Ночью, когда вы отправились путешествовать, была получена телеграмма, запрещающая Геворкяну первому проводить испытание, а желающих, как вы знаете, было много…
***
В эту же ночь лодка, находившаяся в гроте, была снабжена свежезаряженными аккумуляторами и запасом кислорода. А наутро она вышла на поверхность земли в условленном месте при огромном стечении народа.
ИСТОРИЯ ОДНОГО ВЗРЫВА
— Хотите, расскажу вам одну историю? Можно сказать, необыкновенный случай, — как-то предложил лейтенант Воронов.
Это было в тот период, когда мы, работники исследовательского института, находились еще на казарменном положении. Перед тем как ложиться спать, мы часто собирались в маленькой уютной комнате, чтобы побеседовать на самые разнообразные темы.
— Ну что ж, давайте! — ответил я. — Только что-нибудь посмешнее.
Долговязый лейтенант, большой шутник и балагур, полез за портсигаром в карман и, стараясь быть серьезным, начал свой рассказ приблизительно так:
— Территорию научно-исследовательского института, к которому я был прикомандирован в начале войны, вы, может быть, знаете…
Так вот, вам только трудно будет себе представить, насколько уныло она выглядела после эвакуации. Всюду пусто. Валяется хлам. Полное впечатление разоренного гнезда.
Оборудование уже отправлено. Люди тоже уехали. Оставались временно только я и механик Петя Янин — простой такой парнишка и замечательный товарищ.
В то время мы уже не были сильно заняты. Упаковывали кое-какую мелочь, бродили по опустевшим корпусам, чтобы посмотреть, не осталось ли чего нужного, и ждали самолет для отправки. В общем, свободного времени у нас было много.
Появилась у Пети в то время одна забава, если так можно выразиться. Собственно, из-за нее все это и произошло…
Находился у нас неотправленным обыкновенный аппарат для записи звука на граммофонные пластинки. Сколько раз я говорил: “Петя, упаковывай аппарат в ящик. Придет неожиданно машина — задержишь ты меня с этим делом!” А он возражал, клялся, что не задержит, и продолжал свое.
Что же он с ним делал? Да очень простую вещь. Как только бывало услышит сигнал воздушной тревоги, так сразу микрофон вытаскивает на двор или высовывает в окно. Ну, а в это время, как вам известно, что обычно творится в атмосфере? Самолеты гудят, зенитки палят, бомбы воют и рвутся, можно сказать иногда даже очень близко от нас. А он сидит себе у прибора и все эти звуки записывает на пластинку.
Проделывал он это довольно часто.
“Хочу, — говорит, — оставить нашему потомству звуковую память об этих днях”. Вообще, конечно, вещь интересная! Но только уж очень надоел он мне с этим. Воздушных налетов в то время было много, и чуть ли не после каждого из них показывает мне Петя пластинку. Это такой прозрачный диск.
“Вот, — говорит, — замечательная звуковая картина запечатлелась, товарищ Воронов, Кто здесь не оставался, будет иметь полное представление. Хочешь прослушать?”
Ну, я обычно начинаю сердиться и опять напоминаю, чтобы аппарат был немедленно упакован.
Особенно же надоедал он мне по вечерам, когда заставлял прослушать свою коллекцию на электрическом граммофоне, с большим, очень мощным репродуктором. Звук получался настолько громкий, что в комнате создавалось впечатление настоящей бомбежки.
Жили мы тогда в одной из комнат нижнего этажа корпуса “Б”. Это очень старинное здание с бесконечными узкими коридорами, в которых можно даже заблудиться.
Так вот, вся эта история начала разворачиваться на моих глазах именно там…
Рассказ лейтенанта о происшествии на территории известного научно-исследовательского института заинтересовал нас, хотя ничего необыкновенного в нем пока не было.
Мы пытались представить себе ленинградскую блокаду, пустующее здание института, расположенного на окраине города, и всю ту обстановку, о которой говорил Воронов.
Убедившись в достаточном внимании к своему рассказу, лейтенант явно приободрился.