м и почти пять суток проплавало между двумя островами. С севера и с востока можно было выйти к морю, но животные не сделали этого и в результате две группы — 16 и 37 голов — очутились на отлогом каменистом берегу в 50 м одна от другой. На протяжении километра вдоль линии берега погибло еще несколько одиночек. Драма развивалась так. Во время непогоды в среду животные проникли в пролив с севера и оказались с трех сторон окруженными островами. Очевидцы заметили в стаде кровоточащих животных, вероятно, раненных незадолго до этого охотниками. Может быть, в числе подранков был и тот самец, который в пятницу осел на рифах со следами порезов. Сигналы бедствия обсохшего самца, а, возможно, и других ослабевших подранков могли быть причиной задержки группы в неблагополучном проливе. Вслед за тем на берегу застряли еще несколько одиночек. Гринды возбужденно плавали в опасном районе, отказываясь покинуть попавших в беду одиночек. Катастрофа разразилась в ночь на воскресенье, во время поднявшегося шторма. Среди животных возникла «паника», сопровождавшаяся пронзительным визгом и ужасающим шумом. Так погибло 66 гринд.Анализ всех этих случаев раскрывает главную причину групповых обсыханий китообразных. Что же происходит? Допустим, что одна особь из-за помех в эхолокации попала на отмель и ей угрожает удушье. В силу выработанных стадным образом жизни средств общения — с помощью сигнализации — она начинает подавать сигнал бедствия. Приняв этот сигнал, другие животные устремляются на помощь в соответствии, с программой инстинкта сохранения вида, отработанной естественным отбором. Но, подплыв на выручку, сородичи сами попадают под пагубное действие неблагоприятных условий района бедствия. Лишенные сознательного мышления, «спасатели», подгоняемые инстинктом, с каждым метром приближаются к собственной гибели. В результате бедствие одной особи, как по цепной реакции, превращается в бедствие всей группы: стремясь помочь первым пострадавшим, стадо в конце концов разделяет их печальную участь и при соответствующих условиях целиком погибает на берегу. Таким образом, «массовое самоубийство» китообразных объясняется «осечкой» гидролокатора и проявлением инстинкта сохранения вида.Но бывают среди китообразных «самоубийства» и другого рода. Они наблюдались только в неволе, в океанариумах у афалин, дельфинов-белобочек, гринд, клюворылых китов. Причины этого явления ничего общего не имеют с инстинктом сохранения вида и сигналами бедствия. Приведем несколько примеров.В феврале 1956 года в овальный танк Калифорнийского океанариума поместили молодого настоящего клюворыла длиной 340 см. Зверь вначале медленно плавал по кругу вдоль стенок водоема, но потом начал метаться и с большой скоростью наскочил на жесткую стенку, о которую сломал челюсть, и погиб. Примечательный случай имел место в сентябре 1969 года в бассейне Карадагской биологической станции, куда привезли двух дельфинов-белобочек — Адама и Еву. Через некоторое время Адама нашли мертвым, а Ева на глазах сотрудника станции В. М. Лекомцева «покончила с собой»; она с налету дважды ударилась о каменные стенки бассейна, разбила себе морду и через 20 минут погибла.Еще один пример с афалиной Леди, наблюдавшийся В. М. Бельковичем, Н. Л. Крушинской и В. С. Гуревичем в 1969 году. Оказавшийся сильно больным и державшийся отдельно от группы сородичей, этот дельфин трижды (с интервалом в 15 и 60 минут) бросался на стенку бассейна, причем в третий раз — со смертельным исходом (смерть наступила через четверть часа после удара).Во всех описанных случаях причина бросков животных на стенки бассейнов была, по-видимому, одной и той же: дельфины так делали в состоянии агонии. На промысле нам приходилось много раз видеть агонизирующих дельфинов на палубе сейнера. В большинстве случаев агония сопровождалась сильнейшими непроизвольными ударами хвоста. Трактовка же подобных случаев как преднамеренное «самоубийство» в тяжелой ситуации не имеет ничего общего с действительной причиной — конвульсивной работой движителя, ускоряющей гибель обреченного животного.