Затем он вернулся в свой кабинет.
Шиноби Анбу невольно вздохнул, глядя вслед уходящему Мизукаге: "Это действительно наш Мизукаге! Он остается спокойным и невозмутимым, даже получив настолько шокирующую информацию…"
Фух!
Вскоре шиноби Анбу тоже исчез.
Третий Мизукаге вернулся в кабинет, налил себе чашку чая и сделал глоток, в этот момент можно было увидеть его глаза, отражающиеся в чашке чая.
Неожиданно, глаза имели алый цвет и три томоэ!
Шаринган!
"Хм, неужели этот парень потратил два года на поглощение Жилы Дракона? В будущем… он действительно может принести проблемы, но сейчас некогда об этом заботиться".
"Третий Мизукаге" задумчиво прошептал.
Рядом появилась белая фигура и обратилась к нему: "Лорд Мадара, должен ли я последовать за Мечниками Тумана?"
"Нет необходимости".
Учиха Мадара, управляющий телом Третьего Мизукаге, покачал головой.
Около года назад, Третий Мизукаге лично возглавил элитный отряд Кири и вторгся в Страну Огня, именно тогда Мадаре удалось взять его под контроль с помощью некоторых средств и использовать для организации плана, теперь все уже почти готово.
…
Коноха.
"Буйство Джинчурики?"
Хирузен задумчиво прошептал, читая только что полученный отчет.
Недавно что-то произошло в Суне и в результате расследования, им удалось выяснить, что Суна понесла некоторые потери. Отдел разведки провел анализ и пришел к выводу, что возможно это стало результатом буйства Джинчурики.
Методы Фуиндзюцу Суны и правда недостаточно подвинуты, это не идет ни в какое сравнение с Печатью Восьми Триграмм, которую Коноха унаследовала от Клана Узумаки. С точки зрения Хирузена, в этом буйстве Джинчурики не было ничего удивительного.
Но не удалось получить более конкретную информацию.
Действуя сообща, Великие Деревни возвели информационную блокаду вокруг Конохи. Так что теперь им стало чрезвычайно трудно шпионить за противником, особенно за Суной, расположенной посреди пустыни.
Когда Хирузен размышлял об этом, в кабинете появился шиноби Анбу и сделал доклад.
"Лорд Хокаге, шиноби Кири пришли в движение".
Хирузен задумчиво прошептал: "Хм… что они собираются делать…"
Немного подумав, он посмотрел на шиноби Анбу и сказал: "Пусть Какаши возглавит отряд и проследит за движением шиноби Кири".
Около года назад, Какаши был повышен до ранга Джоунина. С неплохими заслугами и высокой эффективностью выполнения миссий, он стал отличным шиноби, на которого можно положиться.
Но все это не идет ни в какое сравнение с Еруаши.
"Этот парень действительно был ужасающим гением".
При мысли об Еруаши, в глазах Хирузена вспыхнуло сожаление.
Люди очень противоречивые и нелогичные существа. Когда Еруаши был жив, Хирузен опасался, что настолько могучий неуправляемый шиноби, будет угрожать его статусу и стабильности деревни.
А когда Еруаши пропал на два года, что практически означает смерть, он начал испытывать сожаление, ведь если бы Еруаши все еще был с ними, мощь Конохи возросла бы еще на одну ступень.
"Забудь".
Хирузен вздохнул и покачал головой, отбросив мысли об Еруаши. Возможно, становление Серебряной Вспышки героем Конохи посмертно, было наилучшим вариантом развития событий.
…
Окраина Конохи.
Кладбище.
Здесь можно увидеть множество надгробий покойных шиноби, а перед ними располагается каменный монумент, на котором выгравировано большое количество имен шиноби, все они почитаются как герои Конохи.
На этом мемориальном камне, чуть ниже середины есть имя, имеющее гораздо больший размер по сравнению с остальными, это имя — Хатаке Еруаши.
Как правило, если шиноби пропадает без вести более чем на год, его сразу же признают мертвым, но официальное признание Еруаши мертвым откладывалось до последнего, и только почти спустя два года, его имя было выгравировано на этом мемориальном камне.
"…"
Перед мемориальным камнем стояла девушка, и безмолвно смотрела на него, это была Нохара Рин.
Рядом с именем Еруаши, имеющим довольно большой размер, было выгравировано небольшое имя — Учиха Обито.
"Рин ты опять здесь…"
Со стороны донесся голос Какаши, он посмотрел на мемориальный камень и сказал: "Пойдем, Рин. Лорд Хокаге поручил нам задание".
Рин молча возложила перед мемориальным камнем два букета цветов, вытерла слезы, стекающие по щекам, и повернулась к Какаши: "Идем".
Когда они покидали кладбище, Какаши повернулся, еще раз взглянув на мемориальный камень, и прошептал: "Это не имеет никакого смысла… старший брат обязательно вернется".