Как сложно построена инстинктивная жизнь животных!
За наблюдениями быстро летит время. Солнце поднимается еще выше над горизонтом, в тени уже 38. Осам жара нравится. Они еще более оживлены, будто наслаждаются жизнью, все слетелись на солончак, отовсюду слышатся звуки отбойных молотков, одна за другой летят охотницы с парализованными кобылками. И в этой кутерьме, как в шумном городе, я снова вижу воровок. Они подсматривают за труженицами и, когда беспечная хозяйка отлучается на несколько секунд или забирается в норку, крадут лежащую кобылку. Иногда воровка попадается на месте преступления. Какую тогда взбучку устраивает ей хозяйка! Клубок дерущихся ос, как мячик, катается по земле. Но, правда вскоре торжествует, порок жестоко наказывается, хозяйка обязательно побеждает, чувство правоты, по-видимому, придает ей силу и уверенность. И еще находятся любительницы чужого добра. Только их, пожалуй, нельзя назвать воровками. Это те, кто, пролетая мимо и увидев лежащую кобылку, приземляются и, вот диво, пытаются закончить дело, начатое другой охотницей. Они сперва забираются в норку и, убедившись, что помещение не занято, затаскивают в нее чужой трофей. Их действие оправдано: зачем пропадать добру попусту! Быть может, хозяйка погибла или с нею что-либо случилось. У ос, оказывается, существует что-то вроде общественного долга, сочетающегося с личным интересом, особенно, если на добычу удастся отложить собственное яичко.
Чаще всего благие намерения незваной попечительницы не доводятся до конца. Появляется законный обладатель, выражает протест, и гостья немедленно, без каких-либо притязаний, исчезает. В этом случае по осиной морали драка недопустима, стороны мирно расходятся…
Много лет я знаком с осами-аммофилами и всегда меня удивляла еще одна особенность их жизни. Весна и лето в пустыне бывают разными. Иногда быстро наступает жара, пустыня высыхает и все лето, мертвая и безжизненная, полыхает жаром. В такие годы осы деятельны только весной, а их потомство в уютных домиках спит все лето, осень и зиму до следующей весны. Иногда же дожди перепадают всю весну и даже часть лета, и пустыня превращается в настоящую цветущую степь, обильную травами. В такое счастливое время осы работают беспрерывно, молодежь не впадает в спячку, быстро развивается, выходит на поверхность земли, сменяя стариков, и армия парализаторов с каждой неделей становится все многочисленней. Как возникает и поддерживается такой распорядок? Может быть, думается, осы-родительницы заготавливают своим деткам больше добычи, и отличное питание служит как бы сигналом того, что спать не следует, надо пользоваться возможностью бодрствования.
Сегодня я заметил еще одну необычность: все до единой осы роют норки совсем неглубоко, всего лишь на какие-нибудь пять сантиметров, не так, как в прошлые годы. Раньше, бывало, и это я хорошо помню, норка уходила на глубину до пятнадцати-двадцати сантиметров. В коротенькой норке личинка будет сильнее прогреваться солнечными лучами и, подгоняемая теплотой, разовьется значительно быстрее, выберется наверх и начнет продолжать дело своих родительниц, парализовать добычу, копать норки, откладывать яички. Когда же пустыня засохнет, не станет добычи, заботливые матери будут копать глубокие прохладные норки теперь уже для тех, кто должен погрузиться в глубокий сон до самой весны.
Неожиданное открытие секрета ос ошеломляет. Все выглядит просто: норка коротенькая — оса скоро закончит развитие, выберется наружу; норка длинная — развитие будет тянуться долго, пониженный темп жизни перейдет в сон. Вот только непонятно, как осы угадывают, когда им полагается рыть короткие или длинные норки, не могут же они предугадать климатическую обстановку. Быть может, в обильные осадками годы во влажной земле нет необходимости рыть глубокие норки и добираться до влажного слоя земли. Но все это только догадки.
Очень интересно продолжить наблюдения, а также посмотреть, что будет во второй половине дня, где залягут спать на ночь осы, и не воспользуются ли они своими норками. Но солнце уже высоко повисло над пустыней, его горячие лучи немилосердно жестоки, обжигают тело, ноги печет через подошвы обуви, пересохло во рту, мучает жажда, давно пора передохнуть в тени машины. И ос стало меньше, у них наступает обеденный перерыв.
С сожалением расстаюсь с замечательным такыром. Ну что же, — успокаиваю я себя, — может быть, удастся еще не раз встретиться с осами.
Яблоневый сад в цвету. С раннего утра над белыми цветами без устали трудятся пчелы. Прилетают лакомиться нектаром и другие насекомые. В саду раздается легкое жужжание крыльев, оно сливается с гулом пробуждающегося города.