— Что за чертовщина! — подумал я. — Уж не могли же рыболовы под воздействием паров алкоголя заняться поимкой мух.
Мухи, насколько я запомнил, очень похожи на домашних или на синантропных, как их принято называть в энтомологии. Такое название получило несколько видов мух, стремящихся к человеческим жилищам и обитающих возле них. Судя по всему, пленницы бутылки принадлежали к роду Муска, к которому относится и обитательница наших жилищ Musca domestica. По всей вероятности, они сами забрались в бутылку, возможно, привлеченные слабым запахом алкоголя, и там погибли, не сумев выбраться обратно. На всякий случай я вытряхнул несколько мух на землю и бросил в морилку, собираясь наколоть в коллекционную коробку и потом определить. Но что-то отвлекло меня от этой находки.
Вспомнилась эта находка не случайно. Сегодня, возвращаясь из поездки в горное ущелье, я свернул в маленький отщелок, чтобы привести в порядок машину и освободить мотор от лёссовой пыли. Место остановки оказалось неудачным. Здесь, судя по всему, был пикник захламителей природы, валялась бумага, папиросные коробки, консервные банки и неизбежная бутылка водки. В ней чернела бесформенная масса жуков, принадлежащих к семейству Silphidae-Мертвоедов. Для того чтобы изловить столь большую их компанию, следовало приложить энергию нескольких квалифицированных собирателей в течение нескольких дней или, по меньшей мере, выбрать этих любителей мертвечины из трупа основательного размера. Тут же не могло быть сомнений, жуки сами нашли себе заточение, привлеченные оставшимся в посудине алкоголем.
Но откуда у мертвоедов столь странная любовь к горячительным напиткам?
По всей вероятности, всякое гниение трупа сопровождается также и спиртовым брожением, его ничтожные следы в воздухе, доносившиеся из бутылки, приманили к себе необыкновенно чутьистых жуков.
После находок этих бутылочных пленников, бывая за городом и завидев следы пикника, просматривал водочные бутылки. И вот новая находка! Бутылка забита осами-полистами.
Бедные труженицы! Неужели, попав в бутылку, они, умирая, не могли подать сигнал бедствия, предупредив своих товарок. Другие, наверное, завидев своих в бутылке и зачуяв запах алкоголя, без раздумий туда забирались. Теперь мне понятна причина их заточения. Бутылка лежала наклонно, горлышком книзу. Попав в нее, стремясь из нее выбраться, осы бились к свету, кверху, к ее донышку и, не находя выхода, погибали. Бутылка действовала, как ловушка, безотказно. Вот почему не во всех бутылках оказывались несчастные насекомые. Те из бутылок, которые лежали горлышком кверху и к свету, были пустыми.
Ос оказалось немало. Среди них было насчитано 22 ос-самцов и 19 ос-самок Polistes bimaculatus. К компании любителей паров алкоголя примкнули оса-сфекс, несколько жуков мертвоедов и разных мух.
Интересно бы узнать, кто еще из насекомых привлекается запахом винного брожения. В природе оно широко распространено. Видимо, немало представителей из мира насекомых прельщаются его парами.
Как-то в книге «Канон врачебной науки» Авиценны, известнейшего врача и ученого древности, жившего в десятом веке нашей эры, прочел следующую запись: «…многие насекомые любят запах вина и спешат к нему, и они иногда дохнут в кувшинах, а иногда пьют вино».
Пристрастие некоторых насекомых к парам зелья, ставшего бичом человечества, было подмечено с очень давних времен.
Из узкой долины дорога выходит на высокий холм, с которого открывается широкий распадок и довольно большие и густые заросли тростника. За ними виднеются разваленная муллушка и несколько раскидистых кустов колючего чингиля. Откуда здесь, в сухом распадке, посреди обширной безводной пустыни, могли оказаться вода и тростники?
Но раздумывать не приходится. Запасы воды в бачке давно исчерпаны. За несколько дней экономного пользования водою руки и лицо потемнели от грязи. Вода была очень кстати.
К тростниковым зарослям с дороги вела едва заметная тропинка, заслоненная цветущими маками. На ней, видимо ранней весною, когда земля была еще влажной, верблюды оставили следы своих больших ступней, и теперь машину слегка подбрасывало на этих ямках.
Каково же было наше разочарование, когда выяснилось, что такие высокие и стройные тростники, которым под стать расти на берегу большого озера или реки, были на совершенно сухой земле без каких-либо признаков воды. Дело осложнялось. До реки Или было километров двадцать по прямой линии через холмы и овраги. Дорогу в ближайшее ущелье, где мог бы оказаться ручей, мы не знали.