Они остаются в коконах и не похожи на бабочек: светло-серые мешочки, покрытые коротенькими густыми волосками, без глаз, без рта, без ног, без усиков. Мешочки, набитые яйцами!
Нарядные и оживленные самцы торопятся. Едва наступает ночь, как бабочки взмывают в воздух и начинают стремительные полеты. Бархатные комочки в кокончиках испускают неуловимый аромат — веками установленный сигнал призыва, и перистые усики самцов-бабочек издалека его ощущают. Вот кокон найден. Самец разрывает его оболочку и пробирается внутрь. Через некоторое время он выходит наружу и продолжает поиски другого кокона. Самка заделывает брешь в стенке своего домика волосками, снятыми со своего тела, и начинает откладывать круглые, как шарики, перламутровые яички. С каждым днем кучка яиц увеличивается, тело матери уменьшается и под конец превращается в крохотную едва различимую соринку. Дела все завершены. Жизнь покидает ее.
Вскоре из яичек выходят маленькие гусенички с такими же белыми султанчиками, оранжевыми точечками и голубыми полосками. И так за лето несколько раз.
Бабочка Оргия очень плодовита и к осени может размножиться в большом количестве. Но у нее много врагов.
А осенью?
...Сегодня ночью особенно ярко сверкали звезды и упругий холодный ветер забирался в спальный мешок. Все спали плохо, мерзли. Когда посветлело, увидели — машина покрылась инеем, и тонкие иглы легли на постели.
Наконец, взошло солнце, пригрело, обласкало. Все мучения холодного ночлега остались позади, будто и не было их, и мы пустились на машине в стремительный бег по холмам, поднимая за собой длинный хвост белой пыли.
Вот и саксаульники. Здесь много отличного топлива, нам не страшен холод. И какое везенье! Всюду мечутся быстрые желтые в черных полосках бабочки. Они изменили поведение и летают теперь днем, будто зная, что ночь скует все живое холодом и погрузит в оцепенение под сверкающими звездами в темном небе.
На кустах кое-где еще видны гусеницы. Успеют ли они развиться? Хотя поздней осенью еще выдаются теплые, почти как летом, дни. Ну, а кто отстанет, с наступлением зимы будет сметен с лика пустыни морозами. Многие гусеницы в странных позах, безвольно повисли на вершинах деревьев. Они мертвы, погибли от какой-то заразной болезни, и тело их под тонкой шкуркой превратилось в жидкую коричневую массу.
Самцы без устали носятся в воздухе, совершая замысловатые зигзаги. Так лучше — труднее попасться птице или хищной мухе ктырю и легче обнюхать воздух.
Я замечаю, что все бабочки летят поперек направления ветра. И в этом тоже заложен определенный смысл: только так и можно найти по запаху самку.
Временами неуемные летуны падают на землю, и мелко-мелко трепеща крыльями, что-то ищут на ней. Что им там нужно? Ведь их странные супруги должны быть в светлых кокончиках на ветвях саксаула?
Надо внимательнее присмотреться к растению. На нем только одни старые и пустые коконы и нет ни одного свежего. Неужели самки изменили обычаю, неужели покинули саксаул и спустились книзу? Не последить ли за бабочками?
Вот четыре кавалера слетелись вместе, реют над кустиком полыни и, хотя между ними нет и тени враждебности, явно мешают друг другу. Вскоре трое улетают, остается один. Целый час он не покидает избранного места, и за это время в земле выкапывает едва заметную лунку. Скучно наблюдать за ним. А день короток и так мало времени...
К труженику постоянно прилетают другие самцы: покрутятся, попробуют нежными лапками рыть холодную землю и исчезают. Тут какая-то загадка!
Я осторожно прикасаюсь пером авторучки к светлой каемке его крылышка и делаю на нем черную меточку. Он так занят, что ничего не замечает. Теперь пусть продолжает свои поиски, а я посмотрю за другими. Нелегко следить за ними, такими быстрыми. Но мне сопутствует удача. Вот после сложных пируэтов в воздухе самец падает на землю, ползет против ветра, трепеща крыльями, крутится на одном месте в каком-то быстром танце, потом кидается в основание кустика полыни и исчезает. Проходит десяток минут, бабочка вылетает обратно, взмывает в воздух, а я бросаюсь к кусту.
Среди мелких соринок ловко спрятан совсем невидимый кокон и в нем притаился бархатистый комочек. А что там — на прежнем месте? Все тот же самец с черной меткой на крылышке и беспрестанные посетители.