-Хорошо,-кивнул мужчина и крепко прижал меня к себе,-только не задерживайся.
Потом он взял меня за плечи, отодвинулся и внимательно осмотрел, взгляд был настолько пронзительный и запоминающий, что я не удержалась и повторила:
-Я честно вернусь, не сомневайся.
Сережа ничего не ответил, отпустил меня и тихонько вздохнул. Я не стала медлить, села за компьютер и напечатала о возвращении всех, кроме себя, в книжный мир. В тот же миг герои растворились в воздухе, даже платье Элизабет, лежащее на кровати, исчезло. Я распечатала текст по новой, выхватила листочки из принтера и направилась к выходу из дома, как путь мне преградил Никита.
-Я думал, это был сон,-грустно сказал муж, потерев глаза.
-Это был не сон,-спокойно сказала я,-а так же мое пожелание по поводу твоей дальнейшей жизни, тоже не сон.
После этих слов я обошла его фигуру и скользнула в коридор.
-Я больше не увижу тебя? -прошептал мне в след Никита.
Глава 17.
-Боюсь, что нет, прощай,-обернулась я, постояла пару секунд и покинула квартиру навсегда.
Муниципальный дом престарелых о котором говорила Клавдия Семеновна, я нашла в справочнике без труда, а вот добраться было уже сложнее. Маршрутка ходила раз в три часа и ждать ее пришлось долго. Наконец оказавшись в салоне дребезжащей всеми частями "Газели", я ехала к последнему пристанищу автора Клавдии Брунер. Войдя в обшарпанное здание, я поразилась его убогости, в холле было холодно и пусто, краска на стенах пооблупилась, пол выложен плиткой, которая от времени потрескалась и в некоторых местах отстала, так что был виден цемент. Поежившись, я толкнула единственную дверь и оказалась перед турникетом, здесь за огромным столом советского еще производства, сидела пожилая женщина в белом застиранном халате.
-Здравствуйте,-поздоровалась я.
-Вы к кому?-грозно уставилась на меня женщина из под очков.
-Мне бы повидать Клавдию Брунер,-осторожно произнесла я,-можно это как-нибудь сделать?
-А кем вы ей приходитесь?-почему-то помягчел взгляд работницы дома престарелых.
-Я ее большая поклонница,-выдала я,-лишь недавно узнала о месте пребывания литератора и вот, решила навестить.
-Не знаю, как это будет выглядеть,-пожала плечами женщина,-Клавдия Семеновна давно не реагирует на внешние раздражители, лишь только пишет чего-то, пишет... Девочки пытались почитать, но там ерунда какая-то, мы и оставили ее в покое. К ней никогда никто не приходил, не навещал, вы первая за многие годы... Что ж, я проведу вас, может быть появление поклонницы выведет ее хоть на несколько минут из этого состояния.
Женщина встала, позволила мне пройти через турникет и повела в глубь здания. Обстановка была такой же, как в холле, все старое, ветхое и обшарпанное. Дойдя до последней по коридору палаты, служащая без стука отворила дверь и пропустила меня вперед.
В помещении, впритык друг к другу, стояли шесть кроватей, четыре из них были заняты. У окна, спиной ко входу, сидела сгорбившаяся худенькая старушка и водила ручкой по бумаге. Казалось, она полностью погружена в свою работу и нет на земле ничего более важного, чем эта рукопись. Я осторожно подошла к ней, присела на край кровати и чуть не расплакалась. Бабушка совсем не походила на пышущую здоровьем активистку, Клавдию Семеновну, она была словно прозрачная, такая хрупкая, что страшно докоснуться. Но я пересилила страх, аккуратно положила ей руку на плечо и прошептала:
-Вот и встретились, дорогая Клавдия Брунер.
В этот миг ручка выпала у нее из пальцев, глаза обрели осмысленное выражение и пожилая женщина взглянула на меня.
-Вероника,-улыбка озарила ее лицо,-как же ты меня нашла?
-По вашим рассказам, но адрес узнала в справочнике,-в ответ улыбнулась я.
-Значит вот что ты имела ввиду, говоря про незавершенное дело,-всплакнула Клавдия,-я не ожидала, спасибо, деточка.
-Я не могла вас здесь не навестить,-накрыла я ее маленькую сухонькую ручку своей и в тот же момент глаза Клавдии остановились, еще секунда и старушка уронила голову на свою рукопись. Я проверила - пульса не было. Вот и все.
Работница дома престарелых, наблюдавшая за нами, мигом бросилась за доктором, я встала, бросила взгляд на покойницу и обнаружила умиротворенную улыбку на ее лице.
Выйдя из палаты, обнаружила, что пост перед входом все еще пустует, тогда я заглянула в ящики и мне повезло обнаружить истории болезней находящихся здесь людей. Все было рассортировано по номерам палат, поэтому не составило большого труда отыскать карточку несчастной девочки и узнать ее имя - Комолова Диана. Пролистнув дальше, я оторопела, увидев сколько места занимает описание ее диагноза. Казалось, все самые страшные хвори на свете разом одолели несчастную и поселились в ее теле навечно. Девочке, как я и предполагала, оказалось всего лишь шестнадцать лет и до конца своей, так называемой жизни, она пробудет в этом мрачном и тоскливом заведении, надежды на исцеление или хотя бы на маломальское улучшение, нет. Закрыв историю и вернув на место, я вытащила распечатанный сегодня текст и без раздумий внесла в него Диану, здоровую, цветущую и невообразимо красивую. Поставив точку, улыбнулась и прибавила "Домой".