– Повстанцы! Приготовиться! Занять позиции!
В этот момент в комнату влетело нечто чёрное, округлое.
– Граната! – завопил один из санитаров, чёрное и округлое хлопнуло, сверкнув короткой белой вспышкой, я услышал мучительные стоны вокруг себя, сам же я перестал что-либо видеть, надо думать, как и все остальные. Постепенно зрение стало возвращаться, в окне появился Капитан Артур, он прыгнул к стене, встал за шкаф, сразу за ним появились Рви Кусай, Догер и ещё пара неизвестных. Артур опрокинул шкаф, Рви перевернул кресло, Догер подскочил ко мне и одним броском отправил в руки своим товарищам. Все они были вооружены пистолетами, но никто не собирался стрелять. Врачи в это же время попереворачивали другую часть мебели, стоявшей в комнате, прикрываясь халатами. Я оказался за спинами партизан, Догер нахлобучил мне на голову шапочку типа вязаной, но с особым серебристым покрытием, голова тут же освободилась от внедрённой силы, подавляющей волю.
– Догер, что мне делать, как помочь?
– Скрути вентиль, – он кинул взгляд на батарею под окном, я стал скручивать, как обычно, влево, Догер хлопнул меня по плечу: – Наоборот крути! До упора и дальше со всей силы.
Я прокрутил вентиль вправо, он встал, я навалился всем весом, через титаническое усилие вентиль поддался и стал, раскручиваясь, распадаться на части, как яичная скорлупа. Под ним был совсем другой вентиль или, скорее, переключатель, чёрный и матовый, с указателями в виде красных стрелок, синих и зелёных точек. Я посмотрел на Догера, тот вовсю потрошил кресло, Рви и Артур разобрали шкаф, один из парней расковырял штучный паркет, другой стоял над нами на стуле, раскинув руки, в которых он держал по горящей длинным красным пламенем свече. По ту сторону баррикад происходило схожее действо, были разобраны полдивана, два стула, стол, сервант, принимались за другую часть шкафа.
– Чива! – крикнул Догер. – Крути по стрелке два оборота.
На тот момент они уже собрали некую конструкцию, напоминающую широкий плетёный шланг, состоящий из каучуковых отрезков, намотанных на гибкие металлические пластины, скрученные в длинную дугу, вся эта конструкция собиралась из материалов, спрятанных в элементах мебели и в паркете. Я провернул ручку дважды, Догер одним движением снял круглую боковую часть чугунной батареи, к образовавшемуся отверстию он подсоединил шланг, повозился с его закреплением. Я глянул в окно, по крышам носились спецназовцы с внушателями, одни устанавливали, другие щедро поливали по нам, из нескольких окон противоположных домов также торчали стволы внушателей.
– Прокладки нет, – негромко сказал Догер Артуру,
– Подоконник, – отозвался тот.
– Точно, – он взялся за край пластикового подоконника и пальцами снизу словно пощекотал его, затем он, как ватман, стал скручивать подоконник в тонкую трубку, я аж привстал от неожиданности, задев головой руку бойца, державшего свечи. Краем глаза я заметил, что врачи уже собрали свою пушку и готовы стрелять:
– Артур! – успел я крикнуть.
– Пли!– крикнул доктор, и из широченного дула их орудия вылетел, попав точно в меня и сбив с ног, чернокожий боксёр в перчатках и шортах, как будто прямо с ринга. Никто из рядом стоявших даже не повернулся, всем было не до него, видимо. Зато на меня обрушился град ударов, я закрывался как мог, но здоровяк спокойно пробивал блоки, ломая мне голову. Вдруг удары прекратились, боксёр просто ушёл. Мою шапочку подобрал с пола Догер и, туго натянув на звенящую болью голову, сказал:
– Ну ты даёшь… Чуть лоб себе не расшиб…
– Это я сам себя так? – с лица моего капала густая кровь.
– Ага, о стену головой, ты под внушателями со всех сторон, забыл? Шапку снимешь – всё, капут.
Я глянул на врачей, их орудие ещё не было собрано. В карниз врезалась серебристая лестница, по ней быстро поднимался человек в форме спасателя, поравнявшись с нами, он достал пистолет и выстрелил в Артура, но пуля отрикошетила в сторону, словно налетев на невидимую преграду перед нами. Главный врач достал из чемоданчика рацию и стал в неё пытаться кричать осипшим голосом:
– Отставить! Прекратить стрельбу! У вас там тоже мозги поотшибало? Может, шапочки себе сошьёте, господа хорошие? Спускайся вниз, народ успокаивай.