В мире животных
Драко
В мире животных
(рассказ-дилогия)
Часть первая:
Золотая рыбка
...В третий раз закинул он невод,
Пришел невод с одною рыбкой,
С непростою рыбкой, - золотою.
Как взмолится золотая рыбка!
Голосом молвит человечьим:
«Отпусти ты, старче, меня в море!
Дорогой за себя дам откуп:
Откуплюсь, чем только пожелаешь»
Удивился старик, испугался:
Он рыбачил тридцать лет и три года.
И не слыхивал, чтоб рыба говорила.
Отпустил он рыбку золотую
И сказал ей ласковое слово:
«Бог с тобою, золотая рыбка!
Твоего мне откупа не надо;
Ступай себе в синее море,
Гуляй там себе на просторе»...
А.С. Пушкин
Скажи мне, что ты любишь больше всего,
и я буду знать, что у тебя отобрать.
Дарт Плагиус
Она немало повидала за свою долгую и славную жизнь, но, до сих пор, оставалась поразительно аккуратной, матово-бархатной, с мелкозернистой текстурной поверхностью, напоминавшей рыбью чешую. Сегодня так старательно не делали даже военную технику. Если поглядеть в микроскоп на оборотную сторону шляпок крохотных винтиков, скреплявших ее половинки, можно было увидеть логотип фирмы, а золоченая пружинка в рабочей области выгибалась двойной аркой, не теряя упругости даже за годы труда. Левый и правый ролики снаружи видны не были, в первых партиях еще не придумали делать корпуса прозрачными, но ролики, все равно, отличались удивительной сложностью, имели подпружиненные направляющие, крошечные пылевые подушечки, отдельную высокопрочную ступицу, вплавленные в корпус металлические полуоси. Сам корпус был отлит из бархатистой пластмассы такого качества, какое не часто увидишь и в аэрокосмической промышленности. Прозрачное окошко казалось хрустальным, насечка с микроскопическими рельефными цифрами жемчужно переливалась, а наклейка - шедевр индустриального дизайна - не протерлась даже после тысячекратных встреч с карандашом и резинкой.
В наше время уже невозможно понять людей, вкладывавших столько труда в подобную мелочь. На ее разработку, наверняка, ушло больше средств и времени, чем сегодня тратят на запуск нового спутника.
Емельян Глухов молча крутил в пальцах желтый незаточенный карандаш «Koh-I-Noor», продетый сквозь зубчатое отверстие старенькой японской аудиокассеты. Ферромагнитная пленка, рывками, в такт вращению карандаша, перематывалась с левой бобины на правую.
Если бы президент орал, бил кулаком об стол, даже если б по его могучей бычьей шее струился пот, а квадратное лицо краснело от ярости - это было бы не так страшно, как зрелище двухметрового локомотива в дорогом костюме, механически перематывавшего пленку в кассете. Руки Емельяна Глухова не дрожали, бывшему снайперу подобное не грозит, но, от простого взгляда на его лицо, дрожать начинали окружающие.
Минута утекала за минутой; пленки на левой бобине оставалось все меньше и меньше. Когда она, наконец, подошла к концу, президент с неожиданной свирепостью крутанул карандаш еще раз, вырвав кончик пленки из ярко-красного зажима. Беспомощно тренькнули невидимые ролики, пружины распрямились. Стиснув зубы, Глухов впечатал раненную кассету в стол и, впервые за полчаса, поднял голову.
-С меня довольно, - произнес он сухо. - Приведите старика. Плевать, чем он занят. Мы либо получим объяснения, либо... - президент скрипнул зубами, - ...на этом варианты кончаются.
Двое сотрудников секретной службы разом поднялись с дивана в дальнем углу комнаты и скрылись за дверью. Другие присутствующие нервно переглядывались.
К тому времени, как агенты вернулись вместе с низкорослым, кучерявым, смуглым и большеглазым старичком в смешных очках без дужек, Глухов уже ходил взад-вперед перед столом. Появление старика заставило его рывком обернуться.
-Ну? - бросил он сурово. - Чем порадуете?
Пожилой человек метнул на президента не самый приветливый взгляд.
-Если б нам позволили нормально работать, поводов для радости могло бы...
-Довольно! - Глухов резко шагнул вперед, сцепив за спиной руки. Всем на миг показалось, что президент едва удержался от молниеносного удара ребром ладони сбоку по шее, пока вторая рука мягко, почти нежно ловит дернувшуюся голову жертвы и принимает внезапно обмякшее тело. Никакого хруста, а тем более крика; в тех условиях, где, порою, приходилось работать будущему президенту, иногда и громкий вздох означал гибель.
-Я желаю знать, что вам удалось выяснить, и я, видит небо, ждал достаточно, - прорычал Глухов. - Ну? Чем порадуете?
Старик поправил очки и, сурово, взглянул в лицо громадному седеющему богатырю с плечами в косую сажень.