Я тоже почувствовал всё это, но несколькими минутами позже, когда мы изо всех сил мчались вдоль перелеска прибрежных зарослей. Волны чужого разума захлестнули меня подобно радио, неожиданно включившемуся посреди дремотной тишины. Точнее, я ощутил две волны - одну совсем близкую и спокойную, напоминающую общий фон разношерстной толпы на проспекте, а другую жестокую и холодную, вызывающую испуганно-брезгливо-омерзительное чувство вроде того, которое возникает от вида сборища бритоголовых хулиганов, но почему-то ослабевающую и угасающую.
Вскоре лес расступился, и в лиловом свете двух высоко взошедших лун перед нами открылась просторная терраса, приподнятая над океаном на несколько метров и источающая легкий запах дыма. Мы остановились, охваченные смешанным чувством близкого смертельного ужаса и необъяснимым радостным ощущением того, что всё закончилось хорошо. Внезапно на плато послышался глухой шум, и через несколько мгновений на окружающий его откос выползло огромное мохнатое существо раза в полтора больше нас. Оно издало протяжный рев, переходящий в вой и стон ужаса и боли, а потом забилось в судорогах, постепенно скатываясь к морю.
Отвлекшись на умирающего монстра, мы не заметили того, что происходило с другой стороны от нас на опушке леса и вздрогнули, услышав за спиной короткий свист. Резко обернувшись, мы увидели в нескольких шагах от себя существо, напоминающее огромного кота. Через несколько мгновений пристального взгляда в его фосфоресцирующие красноватые глаза мы восприняли его мысли. "Карлуш Оливейра из Сан-Паулу", представился он по-английски. "Мы ждем вас. Спасибо, что предупредили. Благодаря вам мы победили монстров. Идите к нам и будьте нашими братьями".
Когда мы обменялись несколькими приветственными фразами (с нашей стороны говорил в основном я, потому что Лида плохо владела английским) и, сблизившись, сомкнули лапы в некоем подобии земного рукопожатия, опушка леса внезапно ожила, заполнившись шорохами и тенями наших новых друзей, робко выбирающихся из укрытия.
День 3-й.
Весь остаток ночи мы слушали рассказы. О сорока восьми местных жителях - бывших homo sapiens, так же как и мы частично перенесшихся в тела представителей местной фауны от четырех лет до недели до нас. О том, как при помощи телепатии (особенно ночной, распространяющейся на большие расстояния во сне, растворяющем остатки сковывающих сознание земных ограничений) они постепенно находили друг друга на этом острове, банально названном ими Новая Земля. О поселке из пары десятков шалашей, построенном незадолго до нашего появления. О страшных хищных тварях, обитающих в возвышенной части острова и на его противоположном берегу, но неспособных спуститься с кручи на этот... до тех пор, пока они не обрели сознания нас с Лидой... и тех четырех существ из какой-то чуждой и враждебной расы, которые хотели уничтожить землян под покровом темноты и оставить носителями разума только себе подобных. И наконец, о предупреждении Лиды, почуявшей врага благодаря родству тел
(вспомнив свой сон и ощущения, когда она сконцентрировалась на увиденной нами корчащейся в агонии туше, она сказала, что это были каннибалы, но не дикари, а воины, до этого участвовавшие в жестоких битвах с огнестрельным и холодным оружием под каким-то далеким синим солнцем),
и подготовке к встрече с захватчиками. Обитатели поселка ушли в дремучие джунгли, недоступные для гигантских зверей, но перед этим оставили на площади тлеющий костер и туши животных - слегка поджаренные и погрызенные, а потом обильно сдобренные соком в изобилии растущих поблизости ядовитых ягод, которыми три года назад смертельно отравились несколько первых переселенцев. Ловушка подействовала - разъяренные твари сожрали приманку, разрушили поселок, но так и остались в нем, скошенные отравой.
Среди переселенцев оказалось шестеро выходцев из России, четыре американца, больше десяти китайцев... англичане... чехи... болгары... шведы... бразильцы... аргентинцы... индийцы... корейцы... представители многих других стран... сейчас я затрудняюсь вспомнить точно. Если говорить о местном "расовом" составе, то все они оказались в телах пяти видов - небольших однорогих копытных, крупных, размером чуть больше варана ящериц, покрытых ороговевшей чешуей, жукообразных насекомых размером с собаку, плохо летающих оранжевых птиц и котов, которых с натяжкой можно было бы назвать рысями, если бы не ярко-зеленая окраска и красные глаза. Старшими были "кот" Карлуш Оливейра, "носорог" Пьетро Ламбертини и "птица" Мария Постнова (именно она вступила в контакт с Лидой прошлой ночью), отличавшиеся от других ярко выраженными экстрасенсорными способностями, развитыми еще на Земле. Довольно быстро они признали Лиду равной себе.
Первым делом они попросили нас помочь восстановить разрушенные чудовищами шалаши, а потом - достроить Большой каменный круг. Первая задача оказалась несложной, а вторая потребовала значительных усилий. Под руководством Оливейры и Ламбертини мы собирали на склоне скалы камни определенной формы, перетаскивали их на плато и завершали уже начатую до нас окружность диаметром метров пятьдесят, в центре которой возвышалась грубо слепленная глиняная статуя человека. Оливейра руководил процессом, время от времени то глядя на сложенную рядом миниатюрную схему из маленьких камешков, то издавая странные клекочущие звуки, воздевая к небу передние лапы и застывая с закрытыми глазами. Он сказал, что скоро наступит местное солнцестояние, когда через правильно настроенный круг мы сможем связаться с родиной.
Я подружился с Кириллом Савельевым из Новосибирска и болгарином Петром Николовым. Мы долго говорили, вспоминая бесконечно далекие развлечения, и даже сыграли несколько партий в шахматы и шашки глиняными фигурками на расчерченной на земле доске. Лида проводила время в обществе Марии Постновой...
Сидеть напротив огромного жука и ящерицы, разговаривать с ними не открывая рта, передвигать фигуры огромной мохнатой лапой... и время от времени испытывать идущее от голодного тела труднопреодолимое желание разорвать собеседников на части и вкусить их свежее кровавое мясо... сейчас мне трудно подобрать эпитет, чтобы передать это ощущение. Петр рассказал, что у них несколько раз были эксцессы, когда хищники-коты и птицы, повинуясь животным инстинктам, набрасывались на ящериц и жуков, и однажды трагического исход избежать не удалось. И еще один раз разумный кот на охоте чуть не загрыз птенца, совсем недавно обретшего человеческую душу. С тех пор к охоте стали относиться с большой осторожностью, тщательно изучая поведение добычи.