— Что?! — воскликнул Аллейн. — Вы хотите сказать?..
— Я люблю во всяком мероприятии придерживаться четкого расписания, и Хилари, что меня очень радует, тоже. Мы сверили все часы, ручные, настенные и напольные. И я только что вспомнил: я уверен, что слышал, как он открывает окно, и сразу же часы на конюшне пробили половину. Значит, наступил момент, когда Винсент должен был подать знак, а Молт — спуститься вниз наклеивать бороду. Иначе говоря, первый этап операции завершился.
— Понятно. И — простите за навязчивость, но это очень важно, — по возвращении он не зашел к вам?
— Нет. Не зашел. Точно, — произнес полковник очень неуверенным тоном.
— Может быть... вы все еще спали?
— Да! — завопил полковник, словно на него снизошло откровение. — Наверное! Несомненно, я спал! Конечно!
Аллейн услышал, как мистер Рэйберн подавил глубокий вздох.
— Видите ли, — продолжал полковник, — я и правда отключаюсь после приступов. Наверное, что-то такое подмешано в пойло, которое мне выписывает лекарь.
— Да, я понимаю. Скажите... меховые сапоги, он должен был надеть их здесь или в раздевальне?
— В раздевальне. Он сам отнес их туда по моей просьбе. Я хотел нарядиться здесь, потому что тут есть большое зеркало, но сапога не имели значения, и в них неудобно топать по лестницам.
— Ясно.
— Полагаете, вы найдете его? — спросил полковник.
— Думаю, найдем. Надеюсь.
— Вот что я скажу вам, Аллейн, — лицо полковника стало печальным, как у белого клоуна, — боюсь, бедный малый мертв.
— Почему, сэр?
— Конечно, пока рано говорить. Но... не знаю... я очень боюсь, что бедный старый Молт мертв. Во многих отношениях он был ужасным болваном, но мы подходили друг другу, он и я. А вы что думаете?
— Есть другое объяснение, — осторожно заметил Аллейн.
— Знаю, о чем вы. Амнезия, да?
— Во всяком случае, нечто, что заставило его выйти из раздевальни на улицу и отправиться бродить в ночи. Мисс Тоттенхэм сказала, что от него сильно разило алкоголем.
— Она так сказала? Да? Ну, переволновавшись, он мог наделать глупостей. По правде говоря... боюсь, он их наделал.
— Прочему вы так думаете?
— Потому что, когда я запутался в халате и у меня начался приступ, он помог мне выпутаться и уложил в постель, и, должен признаться, от него просто ужасно пахло виски. Разило прямо-таки. Но если причина в алкоголе, то где он сейчас? — спросил полковник. — Неужто блуждает по пустоши, словно какой-нибудь король Лир? В такую погоду, бедняга... Но если он там, — очень энергично произнес полковник, — его нужно найти. Это самое главное. Его нужно найти.
Аллейн объяснил, что поисковая партия уже на пути в Холбердс. Когда он сказал, что майор Марчбэнкс пришлет полицейских собак с проводниками, полковник коротко кивнул, словно услышал об исполнении собственного приказа. Аллейн все более и более укреплялся во мнении, что имеет дело вовсе не с дурачком. Сколь эксцентричен бы ни был полковник в домашней обстановке, как странно бы ни выражался, но до сих пор он не сказал ни одной явной глупости. И когда Аллейн завел разговор о сундуке и гардеробной, полковник оборвал его на полуслове.
— Знаю, вы хотите запереть комнату, — сказал он. — Ваши ребята всегда запирают помещения. Я скажу Молту... — Он осекся и взволнованно махнул рукой. — Сила привычки. Глупо. Я снесу наши вещи в спальню.
— Пожалуйста, не беспокойтесь. Мы сами все сделаем. Но у меня есть еще один вопрос: вы не могли бы сказать, что лежит в сундуке?
— В сундуке? Так, дайте вспомнить. Бумаги, во-первых. Мой послужной список. Дневники. Мое завещание... Одно из них, — поправился полковник. — Акции, облигации, или как их там называют. — Полковник снова на минутку задумался. — Деловые бумаги, так скажем. Деньги Тру, самая малость. Она любит всегда иметь под рукой наличные. Говорят, все женщины любят. И драгоценности. Вот, пожалуй, и все. Да.
Аллейн сказал, что с сундука потребуется снять отпечатки пальцев, и полковник немедленно попросил о разрешении присутствовать при процедуре.
— Мне ужасно интересно... — старик словно извинялся, — посмотреть, как проступают невидимые следы, когда их посыпают порошком, и все такое прочее. Я прочел множество детективов, ужасная чушь, но в них немало полезных сведений. Тру читает с конца, но я не позволяю ей рассказывать, кто убил.
Аллейну удалось свернуть полковника с темы, и в конце концов они порешили, что в ожидании прибытия людей из Лондона сундук поставят в шкаф в гардеробной, перенесут пожитки полковника в спальню, а затем запрут и шкаф, и гардеробную. Ключи останутся у Аллейна.
Прежде чем переезд был закончен, в комнату с громким топотом ворвалась миссис Форестер.
— Так я и знала! — Она сурово глянула на мужа.
— Со мной все в порядке, Тру. Дело принимает серьезный оборот, но со мной все в порядке. Правда.
— Что вы делаете с сундуком? Добрый вечер, — добавила миссис Форестер, кивнув Рэйберну.
Аллейн начал объяснять. Полковница сверлила его грозным взглядом, но выслушала не перебивая.
— Ясно, — припечатала она. — Получается, что Молт, у которого ключ лежал в кармане, открывал сундук кочергой, но ему помешали, так?
— Конечно, нет, Тру. Мы все согласны, что такого быть не могло.
— Тогда вы решили, что его убили, а тело заперли в сундуке?
— Право, дорогая!
— Одна мысль не глупее другой.
— Но мы их не рассматриваем. Правда, мистер Аллейн?
— Миссис Форестер, — перешел в наступление Аллейн, — а каково ваше мнение о случившемся? У вас есть версия?
— Нет, — отрезала старая дама. — Не мое дело сочинять версии. И не твое тоже, Род, — вскользь бросила она мужу. — Но я хотела бы сделать замечание и надеюсь, вы его примете к сведению: Молт и здешние убийцы были друг с другом на ножах.
— Почему?
— Почему! Да потому что Молт терпеть не мог такого сорта людей. Он старый солдат, денщик. Служил на Востоке. Много чего повидал в жизни и любит, чтобы все делалось в соответствии с уставом Ее Величества. Полковой снобизм. Им пропитана вся армия сверху донизу. Он считает слуг Хилари бандой подонков и не скрывает этого.
— Я пытался, — вставил полковник, — внушить ему более просвещенный взгляд на вещи. Но он не хотел понимать, бедняга, не хотел.
— Он был женат?
— Нет, — разом ответили супруги, и миссис Форестер добавила: — Почему вы спрашиваете?
— В его бумажнике есть фотография...
— Так вы нашли его! —столь порывисто воскликнула миссис Форестер, что не только ее собеседники, но и сама она смутилась.
Аллейн объяснил, где обнаружили бумажник.
— Наверное, чья-нибудь дочка, — предположил полковник. — Одного из его приятелей по службе. Он любит детей.
— Ложись в постель, Род.
— Еще не время, Тру.
— Время. Для тебя.
Рэйберн, который с момента появления Гертруды Форестер потихоньку перетаскивал пожитки полковника в спальню, вернулся и выразил надежду, что супруги найдут все вещи в порядке. Миссис Форестер, на лице которой явственно читалось "а куда мы денемся?", увела мужа, оставив обе двери ванной открытыми, очевидно, с тем, чтобы присматривать за полицейскими.
Аллейн и Рэйберн подняли сундук за боковые ручки, поставили в шкаф и заперли там. Аллейн подошел к окну, встал на викторианскую скамеечку для ног и принялся разглядывать в лупу соединение двух рам.
— По крайней мере, здесьпыль не вытирали, — пробормотал он. — Но много ли нам это даст, сказать не берусь. — Он беспокойно прошелся по комнате.
В дверях ванной возник полковник Форестер в пижаме и халате. Он скорчил извиняющуюся гримасу, мотнул головой туда, где находилась его жена, и закусил нижнюю губу, после чего закрыл дверь, и они услышали, как он чистит зубы.
— Ну просто душка, а? — пробормотал мистер Рэйберн.