Доброта, как всегда, одержала верх.
– Девушка! – выкрикнул он, попутно поднимая телефон.
Майя даже не сбавила шаг на случай, если это обращаются к ней, а просто побрела по улице.
Распрощавшись с надеждой купить кофе, Макс побежал за ней. Догнать ее удалось только на светофоре.
Белинский был в своей рабочей форме, так что когда он тронул Майю за плечо, та повернулась и нахмурилась.
– Вы обронили, – Максим протянул ей находку.
Она с таким безразличием посмотрела на телефон, что на секунду Максу начало казаться, будто он ошибся.
Грин протянула руку и взяла мобильный.
– Точно. Спасибо, – она попыталась улыбнуться, но вышло у нее не очень.
– У вас все хорошо? – спросил следователь. Теперь не осталось сомнений, что она плакала недавно, и он чувствовал долг спросить у нее об этом. Вдруг ее ограбили, избили или еще что-то.
Она поджала губы, кивнула и посмотрела на него.
Макс заметил маленькую родинку под ее левым глазом. Такая была у его невесты, только чуть правее, ближе к носу. Первые дни общения он так и хотел стряхнуть ее как грязь с ее лица.
– Спасибо, – еще раз сказала Майя.
Сигнал светофора загорелся зеленым светом, и она перешла дорогу.
Макс же вернулся в магазин и встал в конец очереди за кофе.
Такое воспоминание всплыло у него в голове, пока он ждал энергетик.
Баночка скатилась ему в руку.
От мысли, что Грин могла убить свою сестру, у Макса что-то неприятно зашевелилось в груди. Он хоть и был единственным ребенком в семье, но у него был двоюродный брат. И он любил его, хоть в детстве они часто дрались из-за игрушки, или брат Макса не хотел соглашаться с тем, что его подстрелили из воображаемого пистолета во время игры в полицейских.
Но ведь для настоящего убийства должен быть серьезный повод, гораздо серьезнее ссоры из-за игры.
Белинский вернулся за стол. На нем лежал листок с надписью на самом верху «Список подозреваемых». Там было только одно имя той девчонки.
Щелкнул металлический язычок на баночке с энергетиком. В нос Макса ударил сладкий запах апельсина.
«Будем считать, что в нем витамины», – хихикнул его голос в голове.
«У тебя точно будет язва. Она отлично подойдет к твоей будущей астме», – добавил уже другой голос, больше похожий на его отца.
В кабинет зашел невысокий мужчина. Он огляделся и стянул с седых волос шапку. На улице шел снег, и его густая борода была влажной. Некоторые снежинки еще не успели растаять, поэтому блестели на ней под лучами тусклого света. Очки запотели от теплого воздуха в здании.
Он часто дышал после подъема по лестнице на четвертый этаж.
– Здравствуйте! – произнес он приятным голосом.
Максим оторвался от своих дел и, посмотрев на него, улыбнулся.
–Даниил Дубровин, – он протянул следователю руку, – свидетель.
– Да, я узнал вас, – Макс поднялся и пожал его ладонь. – Доброе утро!
– Да какой уж там, – полусерьезно выдохнул Даниил. – Хорошее утро у следователя на допросе не встречают.
Максим усмехнулся и взял со стола диктофон, блокнот и ручку.
– Спасибо, что согласились еще раз рассказать о том вечере. Куртку можете повесить вон туда, – он указал на вешалку в углу кабинета.
Дубровин скованно кивнул и направился к ней.
– Надеюсь, что помогу вам. Жаль мне эту девочку. Она так плакала, – он повесил куртку на крючок. – Вам удалось ее разговорить?
– Нам нельзя обсуждать детали дела, – объяснил следователь.
Дубровин засмущался еще больше, но кивнул.
Макс двинулся в сторону кабинета для допросов и пригласил свидетеля идти за ним.
Дубровин шаркал ботинками о старенький линолеум. В привычном здесь шуме это никто бы не заметил, но в утренней тишине шуршащий звук соприкосновения обуви и напольного покрытия, казалось, могли услышать даже на верхних этажах.
– Но, думаю, вам будет интересно узнать, что ваше алиби мы подтвердили. Вы действительно были не в городе, когда все произошло.
– Я же вам говорил, – произнес тот тоном, каким отвечают дети, когда радуются, что были правы, а взрослые – нет.
Изначально Макс планировал побеседовать с Даниилом в комнате для допросов, но по пути ему вспомнилось, каких обычно людей туда ведут. Как правило, это мужчины, от которых несет спиртным, они редко бывают трезвыми, а еще перед допросом нужно хорошенько постараться, чтобы затащить их в здание. И то мера в этом случае всегда был чистой формальностью, ведь и так уже ясно, кто что украл/разбил/убил и так далее. Белинский пожалели без того напуганного старика, поэтому повернул в сторону комнаты отдыха.