— Я думаю, надо сегодня же послать сотрудников проверить и этот местный цыганский табор, — Касьянов знай гнул свою линию. — Чем черт не шутит, возможно, это и цыгане?
Колосов прикинул: нечистого прокуратура помянула, наверное, уже в сотый раз. И охота людям накликать? Цыгане еще тоже... Что ж, все знают: в трех километрах отсюда, в районе Мебельного поселка, раскинулась так называемая Цыганская слобода. Местная администрация землю под строительство выделила, и там сейчас братья-ромалы хибарки свои трехэтажные с подземными гаражами возводят. Никите уже приходилось бывать в том месте, правда, не по столь крутым делам, как заказное убийство. Что ж, теоретически, конечно, и цыгане могли ко всему этому руку приложить.
С них, как заметил начальник Раздольского ОВД, вообще станется.
Однако как-то все это чересчур — сломанная шея, порванное горло... «Чем его звезданули?» — вспомнился вопрос Халилова. И правда, чем? Орудие преступления на месте не найдено. Результаты судебно-медицинской экспертизы, если повезет, прояснят картину, а пока...
— Семен Павлович вас зовет, — к ним подошел эксперт-криминалист, только что закончивший панорамную съемку места происшествия.
Труп Антипова, уже осмотренный и сфотографированный, теперь лежал на брезентовых носилках у стены дома (ждали из района «труповозку»). Над лужей крови в траве выписывали восьмерки мясные мухи, гудящие точно «Боинги».
— Я вот на что хотел бы обратить ваше внимание, коллеги, — судмедэксперт — крошечный, седенький, настоящий гном (однако за глаза все в Главке и по всей области звали его, точно грозного Берию, просто Палыч) — быстро стряхнул травинки, прилипшие к рабочему комбинезону. — На расположение следов крови. Гольцов все запечатлел, так сказать, пленку только надо другую, учтите, Анатолий Павлович, — обратился он к Касьянову. — Импортная подведет, не доверяйте иностранщине... Но я отвлекся в сторону. Итак, взгляните, — судмедэксперт указал на поленницу и на доски забора. — Механизм всей этой алой палитры весьма, на мой взгляд, необычен.
— В чем дело? — Касьянов насторожился.
— Видите ли, я все больше склоняюсь к мысли, что эти потеки, точнее, это даже не потеки, потому что кровь сюда натечь никак не могла, имеют так сказать искусственное происхождение.
Колосов тоже прислушался повнимательнее: Палыч имел скверную привычку весьма витиевато излагать свои выводы, однако еще не было случая, чтобы они оказались ошибочными.
— Механизм причинения смерти, на мой взгляд, был следующим: на потерпевшего неожиданно напали сзади. Смерть его была почти мгновенной, причиной стал перелом шейных позвонков. Рана на горле имеет уже посмертное происхождение. Вот эти следы, — тут эксперт указал на капли крови на нижних ветвях жасмина, — вполне могли образоваться в момент нанесения потерпевшему раны в горло. Кровь сфонтанировала. Но вот эти на заборе и эти на поленнице появились уже после.
— Как это после? — Касьянов вздохнул устало: говорливый старикан что-то мудрит.
— Они слишком удалены от трупа, и форма их совершенно не характерна для спонтанных брызг. Они обильны. Однако это не мазки. Нельзя предположить, что убийца таким способом пытался обтереть о забор и дрова перепачканные в крови руки. По виду эти следы напоминают потеки — кровь стекала сверху вниз, однако они расположены слишком низко для того, чтобы...
— Семен Павлович, я что-то не врубаюсь, — честно признался Никита, — все никак не дойдет.
Судмедэксперт опустился на корточки.
— Тот, кто расправился с Антиповым столь необычным способом, коллеги, и дальше вел себя не совсем адекватно. — Очки Палыча остро блеснули на солнце. — Возможно, все происходило так: некто сидел вот тут возле трупа, зачерпывал кровь, вытекающую из раны, пригоршней и...
Колосов переглянулся со следователем.
— Вы нам байку про вампира никак желаете рассказать, Семен Павлович? — устало усмехнулся тот.
— Я не утверждаю, что кто-то употреблял внутрь, пил кровь, вытекшую из раны на горле потерпевшего, — невозмутимо парировал эксперт. — Я всего лишь делаю предположение о весьма необычных манипуляциях с нею: некто, возможно, сидел над трупом либо, вот как я сейчас, на корточках, либо опускался на четвереньки и, зачерпывая ладонью кровь, намеренно, я повторяю, намеренно выплескивал ее сюда, сюда и вот сюда.
— Зачем? — искренне удивился Колосов.
— Вы это у меня спрашиваете? — Бровки Палыча ,поползли вверх. — Словом, все это мои предположения, возможно, я и ошибаюсь.
«Черта с два ты ошибаешься», — Колосову внезапно стало жарко. Солнце начинало заметно припекать. Середина мая выдалась необычно теплой. Многие сулили холода: дуб еще не распускался, черемуха только-только отцвела. Однако начальник отдела убийств в народные приметы, как и во всякую мистику, верил слабо.
Остаток времени до оперативки у начальства, проведенный на месте происшествия, был заполнен обычной оперативно-следственной суетой: выделялись сотрудники для отработки дачного поселка, опроса жителей, согласовывался план поисковых мероприятий, о которых надо было докладывать руководству, назначались ответственные за проверки каждой отдельной версии по делу. Делались попытки применить служебно-разыскную собаку, но псина отчего-то след наотрез брать отказалась, только жалобно скулила. Кто их, собак, разберет!
Колосов выполнял свои начальственные функции как автомат: за добрую чертову дюжину лет работы в розыске весь этот официоз от зубов отекакивал. Бессонная ночь давала себя знать. Посторонние мысли терзали только две: эх, гуд бай теперь отпуск. Что ж, сам напросился. А на инициативных у нас, как и везде, воду возят. И — самая горькая: это ж надо, какое задержание упустить, какая филигранная работа коту под хвост!