Детина (хлопает Его по плечу): – Чего ты так волнуешься, фуфел? Понимаешь, тут такая история... В каком-то компе произошли непонятки и мне продали билет на одно место...
Он (в ужасе): – С полковником!
Детина : – Если б только с полканом! Кого там только нет! И полковник, и депутат, и баба брюхатая, и фифа в перьях, и даже прокурор в натуре имеется! А я прокуроров не люблю. Я люблю людей без погонов и полномочий, иначе становлюсь жутко неосторожный! (Включает магнитофон, наливает водку в стакан, отрубает кусок колбасы. Спрашивает, кивая на портрет Хэмингуэя) Папа твой?
Он : – Нет... Это... мама мой...
Детина : – Красивая. Жаль, что у тебя посуды нет, выпил бы со мной.
Он (шёпотом): – Помогите!
Детина (увеличивая громкость блатной песни): – Что говоришь, фуфел? Не слышу!
Он срывается с места и выбегает из купе, путаясь в полах халата.
Детина чокается с портретом Хэмингуэя, пьёт.
Детина (бормочет, убавляя громкость магнитофона): – СВ называется! Все нервные, дёрганые... Так и до неосторожности недалеко... Твоё здоровье, мама! (Подмигивая портрету, опять пьёт).
В купе вваливается Он. На шее у него розовое боа, в руке Её чемодан. Другой рукой Он волочёт Её за собой. Она упирается, но не очень – больше от упрямства, чем от нежелания идти.
Он (орёт): – Вот! (Выталкивает Её перед собой) Вот! (Срывает с себя боа и заботливо развешивает его над входом. Бесцеремонно лезет в Её чемодан и расставляет на столе косметику, сдвинув водку, колбасу и магнитофон) Вот!!! Это моя... моя... Подруга! Она едет... здесь! (Тычет в соседнюю полку) Я купил для неё это место! Ку-пил!
Детина : – Я лично со своей подругой всегда на одной полке ездил.
Он собирает со стола колбасу, водку, нож и всовывает всё это в руки Детине.
Он : – Вон!
Детина (жалобно): – Фуфел, я не могу с прокурором на одной полке. Падлой буду!
Он выталкивает Детину, тот упирается.
Она улыбается.
Звонит телефон.
Он (запыхавшись): – Да, дорогая! Нет, я не обиделся! Да, родила! Вроде бы мальчика, я в этом ничего не понимаю...
Детина легонько даёт Ему под дых, и, воспользовавшись моментом, протискивается в купе и прыгает с ногами на полку.
Детина : – Не пойду к прокурору! Хоть режьте! Спите вместе, на одной полке! Учитесь нежности и любви!!!
Он (сгибаясь от удара и кашляя): – Да, я всё ещё люблю тебя, дорогая! Нет, я не простудился, просто меня бьют! Как кто? Бывший уголовник. Он не хочет уходить к прокурору, требует, чтобы я спал с этой... рожавшей. Ну какие попутчики, ты же знаешь, я выкупил всё купе!! Постой, ты не так меня поняла...
Смотрит жалобно на телефон, в котором слышны короткие гудки.
Он в ярости хватает за грудки Детину, неумело бьёт его в челюсть и вышвыривает из купе. Следом за Детиной летит его чемодан.
Детина (из коридора орёт): – Осторожнее, фуфел! За это пять лет дают, и то, если адвокат хоро-оший!
В коридоре слышится грохот.
Она беззвучно хохочет и аплодирует.
Он поправляет халат на груди и приглаживает волосы.
Она (показывая готовность достать кошелёк): – Я вам ничего не должна?
Он : – Только тишину и покой.
Она : – Это нетрудно.
Выключает свет и ложится.
Он с размаху плюхается на полку. На грудь ему падает Хэмингуэй. Он не шевелится. В привычной последовательности – вагон дёргается, поезд останавливается.
Трещит вагонное радио. Сонный голос сообщает: «Стоянка пятнадцать минут. Будьте внимательны и осторожны. В нашем вагоне повышенной комфортности и усиленных удобств, вы можете у проводников взять домино и шашки. (Громкий зевок). Домино и шашки вы можете взять в каюте... в купе у проводников Игоря Колупаева и Маргариты Колупаевой...» (Снова громкий зевок).
Она (шёпотом): – Вы умеете играть в домино?
Он : – Вы обещали тишину и покой.
Она : – Я тоже не умею. Какой идиот в наше время будет резаться в домино и шашки?! Тоже мне – СВ!..
Он, раздражённо привстав, вешает на стену портрет.
Вдруг включается вагонное радио и, сквозь помехи и шум, слышатся стоны, вздохи, повизгивания.
Она : – Интересно, это Колупаев с Колупаевой развлекаются? Во, дают! А другим домино предлагают!
Он стонет, натягивая на голову подушку.
Он (из-под подушки): – Вы! Обещали! Мне! Покой! И тишину! И тишину!!!
Она : – А я – что?! Это Колупаевы! Игорь и Маргарита, если я не ошибаюсь.
Он стонет в унисон со стонами, несущимися из динамиков.
Поезд трогается. Портрет Хэмингуэя падает Ему на грудь.
Он вскакивает, выбрасывает портрет в окно.
Она : – Это ваш папа?
Он (орёт): – Это мой мама!
Она : – Красивый. Вы на него похожи. Зря выкинули портрет, этак вы все свои вещи повышвыриваете! Уже до родственников дошли.
Он : – Тьфу!
Бросается к двери, и, путаясь в боа и полах халата, истерично пытается открыть её.
Она (приподнявшись в кровати): – Куда вы?!
Он (орёт): – К полковнику! К прокурору! К беременной бабе! К депутату! Кто там ещё?! Уголовники?!! К уголовникам! Посмотрю, как они выживают в этом СВ повышенной комфортности и, твою мать, усиленных удобств!
Она (равнодушно): – Посмотрите.
Он выбегает из купе, хлопая дверью.
Секс по радио не прекращается.
Она достаёт свой мобильник, звонит.
Она (в трубку): – Бесполезно. Он не клюёт. Совсем не клюёт! Правда, были накладки, – произошёл сбой в компьютере и мы познакомились не в коридоре и не в ресторане, а при весьма дурацких обстоятельствах... Вы уверены, что ему нравятся миловидные ветреные блондинки? Может, сменить имидж?! У меня всё для этого есть, я же профессионалка! Хорошо, договорились. До связи.
Дверь открывается, вваливается Он. Вид и него ошалевший и как будто немного пьяный.
Она быстро нажимает отбой и прячет телефон под подушку.
Она (удивлённо): – Вы пьяны?
Он (мотает головой): – Только от удивления. Представляете, все они – и полковник, и прокурор... и кто там ещё... Они все режутся в домино!
Она (хохочет): – И секс по радио им не мешает?
Он : – Нет, им ничего не мешает. Они замечательно чувствуют себя в условиях повышенного комфорта и усиленных удобств. Даже уголовник подружился с прокурором.
Она (хохоча, выключает свет): – Спокойной ночи.
Он : – Об этом я и не мечтаю.
Ложится, кладёт подушку на голову и отворачивается к стене.