Я вот до сих пор помню свой первый день у Оксаны Дмитриевны. Я тогда очень волновалась, даже петь не хотела, мне было страшно. А она тогда меня обняла и сказала: «Забудь о мнении людей, пой со всей душой, для себя, с той любовью, с которой хочешь, которую испытываешь, когда поешь». И тогда я спела так, как всегда хотела, так, словно никто меня не слышал.
И вот я снова подходила к кабинету № 25, в котором я по-настоящему начала петь, там, где моя вторая жизнь, где я могу петь. Но когда моя рука потянулась к ручке, я вздрогнула, услышав слова за дверью. Не просто слова, а песню. Она доносилась из мужских уст. Такая терпкая, завораживающая, привлекающая. Чистый и приятный голос, неужели Стас? Я затаила дыхания, когда он стал петь припев песни, его голос был не таким, как у исполнителя, но они были пропитаны таким чувством…
«А мы не ангелы, парень.
Нет, мы не ангелы.
Тёмные твари
И сорваны планки,
Но, если нас спросят,
Чего мы хотели —
Мы бы взлетели,
Мы бы взлетели.
Мы не ангелы, парень.
Нет, мы не ангелы.
Там, на пожаре
Утратили ранги мы.
Нету к таким
Ни любви, ни доверия.
Люди глядят на наличие перьев.
Мы не ангелы, парень…»*
Больше я не выдержала, открыла дверь и зашла. Оксана Дмитриевна сидела рядом с музыкальным центром, из которого играл минус песни, а напротив стоял Антоненко…
Я замерла, глядя на него. Неужели он так хорошо поет? Почему же он раньше не ходил на вокал? Хоть он и козел последний, но поет он и вправду классно. Видимо мое удивление было написано на лице, да и Антоненко перестал петь и уставился на меня, как на приведение.
— Вы аудиторией ошиблись? — мягко спросил Слава, а затем пригляделся ко мне. – Что? Какого черта ты тут делаешь так рано?!
— Я часто прихожу раньше… — я не могла отвечать ему в его манере, почему-то я до сих пор неприлично разглядывала его, словно это совсем другой человек, хоть и разговаривал он точно так же, как и всегда.
— Виолочка, как хорошо, что ты пришла пораньше, — Оксана Дмитриевна улыбнулась мне и смирила сына взглядом, тот лишь фыркнул, садясь на лавочку.
— И Вам добрый вечер, Оксана Дмитриевна, а что случилось? — я села напротив преподавательницы, но иногда поглядывала на парня, который уставился в окно, словно все вокруг его совсем не касалось.
— Да я вот думаю, кого из вас ставить на соло, вы у меня оба хорошо поете, — я была шокирована. Даже здесь он ставит мне палки в колеса. Мое долгожданное соло может уйти к нему! Хотя, было бы приятно обскакать его. Да и реакция у него такая была на меня… Он смотрел на меня как-то… Как на девушку?
— Виолочка! Ты меня слышишь? Спой мне, мне надо решить, — кажется, я долго игнорировала преподавателя, погрузившись в свои собственные мысли.
— Что? При нем? — я показала пальцем на парня, который посмотрел на меня, словно он готов меня убить.
— Да, ты же его слушала, — женщина улыбнулась, а на лице Антоненко появилось раздражение, а затем… Смущение?! Нет, показалось. Это было секунду и то не факт.
— Ладно… — я пошла к ноутбуку, чтобы найти нужный минус. В кабинете Оксаны Дмитриевны был и центр, и ноутбук, и музыкальные инструменты, потому что, насколько, я слышала, она была не из бедной семьи и достаточно имела денег.
Найдя нужный минус, я показала его Оксане Дмитриевне, она улыбнулась, кивнула, дав мне понять, что я могу начинать, когда она включит минус. Когда заиграла музыка, я невольно посмотрела на Антоненко, который снова смотрел в окно, не выражая никакой заинтересованности. Поэтому я сразу успокоилась, я его ничуть не волновала, а значит могу петь… Стоп, почему меня волнует то, что он может быть заинтересован в моем пение? Меня даже Оксана Дмитриевна не интересует, а этот индюк и подавно не может, я ведь пою для себя и должна нравиться себе! О боже! Я так задумалась, что пропустила промежуток, где начинается песня.
— Виола, хватит смотреть в сторону и витать в облаках или мне придется отдать соло Славе, — укоризненно сказала Оксана Дмитриевна, глядя на меня свои серьезным взглядом, давая понять, что оплошностей она не простит.
Когда минус снова заиграл, я постаралась собраться с мыслями, ведь решается мой шанс на соло и я не отдам его Антоненко! Но когда я была готова, то заметила усмешку на лице парня, хоть он и смотрел в окно. Ну, вот подожди, я сотру ее с твоего лица!
«Эти роли не для нас, не играем мы сейчас
Ядовитая, разбитая, убитая я,
Всё забыто, решено, слёзы высохли давно.
На пути к новому миру и счастью я.
Все чувства снегом замело,
Боль впитала то тепло,
То, что согревало по ночам,
Твои руки по моим плечам
Одиночество съедает меня,
В сердце больше нет огня,
Вся любовь выпита до дна
И боюсь что это моя вина
По телу мелкая дрожь,
Одним словом меня уничтожь.
Потеряла над собой контроль,
Не узнаешь к сердцу пароль…»
— Молодец, Виола, — Оксана Дмитриевна выключила минус и улыбнулась мне. Эту песню я знаю давно, поэтому решила ее спеть. Она мне чем-то нравилась.
Я широко ей улыбнулась, слушая ее похвалу и наблюдая за блеском в ее глазах. Так всегда бывало, когда ей правда нравилось исполнение песни. Но почему-то я еще обернулась к Антоненко, который по-прежнему смотрел в окно. Почему-то из-за этого в груди появилось странное чувство обиды…
Позже подошли и все остальные, кстати, все очень удивились моему виду. А затем мы разминались, спевались, даже Слава в этом участвовал, но стоял дальше всех. А Стас почему-то постоянно смотрел на меня с неприкрытым интересом. Из-за косметики? В общем, потом мы пели все вместе и по очереди, я загляделась на Антоненко. Он пел с чувством, которое отражалось на его лице, он сам выбирал песню, которую хотел бы петь. И навряд ли бы спел так же, если бы его заставили что-то петь.
Так и прошел наш урок, он даже был в каком-то напряжение, потому что каждый хотел получить отдельную роль на выступление, особенно соло.
Как только время подошло к половине десятого, нас отпустили, после чего мы все дружно направились к выходу. Пока я шла, со мной поравнялся Стас.
— Как твой нос? — в своей беспокойной манере спросил меня он.
— Да нормально, правда, — я улыбнулась, глядя на него, чтобы он мог успокоиться.
— Слушай, а ты не боишься одна ходить так поздно? — он посмотрел на меня с серьезным видом, да и тон его был таким же.
— Да нет… Хотя знаешь, был тут один типчик. Он к нам в кафе приходил и потом нашел меня в соц.сетях. Но, вроде, сразу же отвязался, когда я сказала, что у меня парень есть, — насколько я помню, мы постоянно вот так шли со Стасом и я ему чуть ли не все рассказывала, ну что могла бы рассказать.
— У тебя парень есть? — на лице парня промелькнуло удивление. Даже как-то обидно.
— Нет… Но надо же было как-то от него отвязаться. И вообще, чего ты удивляешься, у меня не может быть парня? — как-то рассерженно спросила я.
— Да, то есть, нет, он может быть, просто я всегда думал, что у тебя его нет, ну в общем, забей… - он, словно поник. — Ладно, я пошел, — мы как раз вышли из здания, и он быстро направился прочь.