— Антоненко, это между прочем наказуемо! — когда я более уверенно стояла на ногах, я посмотрела на парня, который держал невозмутимое выражение лица. Пашу, короче, косплеил.
— Многое, что я с тобой делал - наказуемо, но чего-то еще никто не наказал, — тебе повезло, что я папу отговорила. А так бы тебе воздалось по полной программе всех твоих деяний.
— И что? Тащить меня в квартиру без моего согласия это уже перебор! — я была не против ему помочь. Но никто не говорил, что мы пойдем в квартиру к одному из моих одноклассников и, к тому же, там будет три парня! А если подумать… На что я надеялась? Что мы пойдем вдвоем к нему?.. И чем это лучше? Я себя вообще не понимаю.
— Господи, пошли, догоните! — Кирилл толкнул Пашу вперед, после чего они оба скрылись за подъездной дверью довольно современного многоэтажного здания. И вот тут-то живет мой одноклассник?.. И сколько мы вообще шли до этого небоскреба?..
— Кого угодно выведешь своими воплями, — Слава тоже пошел в сторону двери, которая была еще открыта.
— Да потому, что… — мне не дали договорить. Антоненко задержал дверь подъезда и повернулся ко мне.
— Да вали ко всем чертям, истеричка! О помощи тебя просить только в самую последнюю и безнадежную минуту надо! Весь путь только и знаешь, что ныть, — он зашел внутрь подъезда. Дверь закрылась. А я осталась стоять на улице.
Я не двигалась с места, просто смотрела на закрытую дверь подъезда. Она стала расплываться, а из глаз потекли слезы, которые вскоре стали оставлять влажные дорожки на щеках. Почему я плакала? А вот не знаю.
Я подняла голову и посмотрела на небо, которое было полностью заволочено облаками. Он ведь попросил меня о помощи, а я как дура стала на него кричать, отказывалась идти. Да почему я так меняюсь рядом с ним? Почему срываюсь, даже на обычные, казалось бы, не обидные фразы? Почему меня бесит его улыбка? Глаза? Почему мое настроение так меняется рядом с ним? Да почему столько вопросов и ни одного ответа? Я не хочу думать, что я в него… Бред!
Я помотала головой, отгоняя неприятные мне мысли и двинулась в сторону кованой лавочки с деревянным сиденьем. Лавочка была удобной, красивой, но холодной. Хотя… какой она была, я не помню. Я в тот момент смотрела лишь на серый асфальт. Ну и чего я тут сижу? Чего жду? Проще, наверное, обвинить его в том, что он сам виноват. Нечего было меня силком тащить… чтобы я помогла, после того, как сама согласилась… Это было бы намного проще, чем сейчас убиваться от собственных мыслей и угрызения совести.
Я подняла голову. Разноцветный ковер листьев покрывал землю, практически, везде. Деревья еще держали свою разноцветную шевелюру, хоть она быстро опадала, присоединяясь к покрову на земле. Такой художественный пейзаж, осень время ярких красок. А еще время дождей. Именно сейчас на мой нос упала первая капля холодного октябрьского дождя, потом еще, еще. Асфальт постепенно становился темно-серым, блестящим, как зеркало. А я начинала промокать и замерзать. Стоило, наверное, встать и пойти домой. Но я не могла заставить себя подняться. Даже когда порыв холодного ветра, вперемешку с дождем, обдал мое лицо. И только, когда я уже замерзла и промокла до нитки, я решила пойти. Я даже не отреагировала на открывающуюся дверь подъезда.
— Антипенко, ты дура! — сзади на меня что-то налетело, как я поняла потом, куртка. Когда я повернулась, то меня уже за руку тащили к подъезду.
— Откуда ты знал, что я сижу на лавке? — я удивленно посмотрела на Антоненко.
— Курить пошел на балкон и увидел твою мокрую макушку, — он фыркнул, остановился в подъезде и посмотрел на меня. — О чем ты вообще думала? Вообще мозгов нет? На улице холод! — Он отчитывал меня, при этом его взгляд выражал, что я сумасшедшая. А я и была сумасшедшей, судя по моим дальнейшим действиям.
— Прости, — мой голос дрожал от холода, я не знаю, понял ли Слава меня, но я обняла его. Не знаю почему, может, искала тепла, а может прощения…
— Да прощаю! Только отлипни, ты холодная и мокрая! — он отодвинулся от меня, демонстративно вздрогнув от холода. — Пошли… Иначе я простыну, — он направился к лифту и я двинулась за ним.
Мы поднялись на последний этаж и пошли к довольно шикарной двери. С виду она была деревянной с шикарными ровными узорами на поверхности. Когда же Слава открыл дверь, то я успела заметить, что за обшивкой скрывается довольно прочная металлическая дверь. И за этой дверью скрывалась целая квартира-пентхаус.
С коридора сразу открывалась просторная гостиная в светлых тонах. Уже по одной только гостиной не хотелось делать и шага дальше. Здесь одна только ваза вон на том стенде стоит больше, чем машина моего отца. Антоненко без зазрения совести снял ботинки и потопал в гостиную, после чего свернул налево. Я неуверенно сняла свои ботики и направилась вслед за ним, разглядывая гостиную, в которой обнаружила массивную лестницу, которая вела на второй этаж. А окна какие здесь были… Во всю стену, они открывали такой вид! Высота этих окон была, как два Антоненко, ага, мне так проще измерять.
В зале было три белых диванчика, которые стояли вокруг маленького столика, на нем были цветы. Еще там были странной формы тумбы высотой мне по бедро. Они были похожи на неровно сложенные плиты черного цвета. С освещение проблем вообще никаких не было, в одной только гостиной три торшера, одна подвесная китайская лампа и большая хрустальная люстра с разными фигурами. В общем, я чуть не грохнула картину, висевшую на стене, где было окно, и после этого быстро пошла в сторону, куда удрал парень, оставив меня одну в этом огромном помещение.
Все трое сидели в столовой, которая была обставлена немного скромнее, чем гостиная, но все равно выглядела привлекательно. Кухню и столовую разделяла толстая перегородка, в середине которой был аквариум с рыбками, неоновая подсветка смотрелась просто удивительно. В столовой тоже были окна в пол, открывающие вид на город. У дальней стены стоял бар, а ближе к входу в эту зону стоял мраморный стол на кованных белых ножках, а вокруг находились стулья с такими же ножками, но мягкими серыми седушками и спинками. В углу стояла невысокая… Пальма… Ну и на стенах висели картины, которые я бы не стала считать искусством. Но уверена, стоят они бешеных денег. Всю эту квартиру можно было рассматривать сутками и каждый раз находить что-то новое. Я бы, наверное, этим и занималась в этом большом доме. И, кажется, это все было написано на моем лице, потому что, когда я подошла к парням, то услышала смешок.
— Что за лицо? Фею увидела? — Кирилл улыбался во все свои тридцать два зуба.
— Нет, просто я первый раз в такой большой квартире… — вообще можно забыть, что ты в квартире. А, еще я в этот момент начала чихать.
— Ты вся промокла… — Улыбка с лица светловолосого мгновенно исчезла. — Тебе надо переодеться.
— Она и меня намочила, неуклюжая, — Слава в этот момент снимал с себя рубашку, которую я ему намочила. Хоть он и был еще тем придурком… Но тело у него было шикарным. Я неприкрыто стала разглядывать его, забыв, что тут присутствуют еще два человека.
— Эй, постыдилась бы так пялиться, — Кирилл пихнул меня в плечо, а я тут же покраснела, отворачиваясь от парня.
— Я не смотрела, — выговорила я это слишком резко, поэтому получилось как-то неубедительно.
— Ой, Слав, это случаем не глаз Антипенко у тебя на прессе? — после этого парень засмеялся собственной шутке, а я залилась пунцовой краской еще хлеще. Один только Паша сидел спокойно.