Я быстро ушла в комнату, пока еще не хлопнула входная дверь. Одеяло накрыло меня с головой, спрятав от внешнего мира и холода, который гулял у нас по дому, потому что отопление нам так и не дали из-за каких-то неполадок. Когда мне уже критически не хватало воздуха, я высунула голову из-под одеяла. Именно в этот момент я услышала, как хлопнула входная дверь. Отвернувшись от двери, я закрыла глаза. Чуть позже дверь в мою комнату тихонько открылась, я слышала отцовские шаги, которые продвигались к моей кровати. Я старалась притворяться, что уже давно сплю.
Пожалуйста, пап, уйди, поверь, что я сплю. Только не сейчас, умоляю. Я не смогу сейчас с тобой говорить.
— Спокойной ночи, Вета, — папа наклонился ко мне и поцеловал в висок, после чего поправил одеяло и вышел из комнаты.
По моим щекам текли слезы.
«Что-то во мне сломали… Я слишком много плачу.» — с таким мыслями я уснула.
Утро было холодным, но солнечным, я слышала как птицы поют за окном. А вот внутри меня были хмурые тучи и полная тишина. События вчерашнего вечера врезались в память вместе с пробуждением. Поэтому собиралась я довольно медленно, даже в ванной долго смотрела на свое угрюмое лицо, на котором даже улыбка бы смотрелась страшно. После умывания я отправилась завтракать, а точнее просто перекусить, ибо настроения на плотный завтрак у меня не было. и каково было мое удивление, когда на кухне я увидела папу, который чем-то занимался в своем ноутбуке. Первый раз в жизни я вообще не хотела видеть отца с утра.
— Доброе утро, — получилось сипло и бесчувственно. Но не стала предавать этому значения. Я просто прошла к холодильнику, чтобы взять йогурт и булочку с полки.
— Доброе, Вета, — отец оторвался от ноутбука и внимательно наблюдал за моими действиями, а я старалась не замечать этого.
Главное, чтобы он не начал разговор о вчерашнем инциденте, иначе я точно взорвусь. Я чувствовала, как внутри меня поднималось напряжение, пока я была рядом с отцом. Поэтому я схватила свой завтрак и удалилась в комнату, что-то ляпнув папе.
Я собралась быстрее, чем обычно. Да и не так опрятно. Брюки, безразмерная теплая кофта, а на голове непонятный слегка растрепанный пучок. Пойдет.
Я уже обувалась, когда папа вышел в коридор.
— Вета, Катерина хорошая женщина. Хочешь, мы после твоих занятий все втроем куда-нибудь съездим, чтобы вы лучше узнали друг друга? — я резко подняла на папу взгляд. Он издевается? Я даже говорить об этом сейчас не хочу, а он мне предлагает с ней встретиться? Да черт-с два!
— У меня вокал, — он еще что-то хотел сказать, но я захлопнула дверь и спешно пошла по лестнице.
Я веду себя, как глупый подросток. Но папа тоже не лучше. Считать, что я вот так спокойно восприму какую-то женщину и сразу же поеду с ней знакомиться, чтобы мы поладили. Ну нет, спасибо, к такому я не готова. Мне нужно время, чтобы все переваривать, а сейчас мое состояние можно сравнить с бомбой замедленного действия. Поэтому я надеюсь, что смогу сегодня избежать стычек.
Когда я заходила на русский язык, там стоял гул. Одноклассники как обычно что-то бурно обсуждали. Я села за парту, разложила все необходимые предметы мне для урока русского языка. Я сложила руки на стол, после чего опустила на них тяжелую голову. Шум в классе не способствовал растряске моих безобразных мыслей, даже наоборот, делал только хуже и голова просто раскалывалась. Не знаю, как сегодня пройдет мой день, и как я буду петь на вокале, когда мое состояние дошло до стадии раздражительной депрессии, которая граничит с апатией. А еще мне холодно и хочется спать.
Я, кажется, задремала, потому что звонок слышала отдаленно и подняла голову только после того, как Любовь Михайловна поздоровалась с классом и попросила всех садиться. Сегодня нам должны были дать тест, где мы должны поставить правильное ударение в словах. Мне, кажется, ударение волнует только мой бедный мозг, который, словно бьется об стенки моей черепной коробки при каждом неловком движение или громком шуме.
Учительницу я слушала в пол уха, лишь когда дверь открылась нараспашку и в проходе появился Антоненко, я кое-как сфокусировала свое внимание на нем. Я даже не заметила, что его не было на уроке. Кстати, Волковой тоже. Но отсутствию последней я была очень даже рада, ибо слушать ее искрометные шутки я бы не смогла и под дулом пистолета в таком состояние. А вот, когда появился Слава, мое состояние даже как-то улучшилось, но не сказать, что я была готова плясать сальсу посреди кабинета или, к примеру, петь от души… Но стало легче. И почему вдруг… Ходячий антидепрессант. Я даже смогла детально рассмотреть, во что он был одет. Стоп, последнее время я слишком часто так откровенно его рассматриваю…
О, бедный мой мозг, кажется его клетки медленно атрофируются. А я, вследствие этого, начинаю медленно терять остатки своего рассудка. Но могу отметить, Антоненко одевался со вкусом: темно-бежевые брюки хаки, сверху у него была кофта на пуговицах, кажется, тоже стиля хаки и что-то под ней, разглядеть я не очень смогла. Но в общих чертах моего одноклассника можно было бы принять за модель какого-нибудь модного журнала. И вот я опять пялюсь на него. А он обратил на меня внимания, когда проходил в классе, предварительно узнав можно ли ему войти. Ну что за твою мать… Я опять попалась за открытым разглядыванием Славы, который обязательно припомнит мне это в виде какой-нибудь колкой шутки. И, кажется, он уже начал обсуждать это с Кириллом. Они весь урок сидели и что-то активно обсуждали, поглядывая в мою сторону. Как я узнала? А я тоже поглядывала на них.
О да, я была права. На моем столе уже красовался тест с двадцатью словами, в которых я должна была расставить ударения. Ну что ж, надо сосредоточиться на работе. Слова были простыми, я учила их, внимательно слушала на уроке, но почему-то очень долго просто смотрела в листок, а в голове моей была полная пустота, и медленно катилось перекати-поле. По-моему, я все-таки достигла состояния апатии, когда вообще ничего не хочется, а в голове одна темнота и тишина. И это все из-за какой-то женщины.
— » Любовницы твоего отца.» — пронеслось где-то у меня в самом отдаленном уголке моего сознания.
— » Ничего она не любовница!» — мысленно ответила я своему сознания.
— «Ну-ну, убеждай себя, девочка» — последовал ответ с того же угла.
Стоп! Я что, разговариваю со своим собственным сознанием? Вот же параноик несчастный! До чего дошла.
Семнадцать лет, а уже надо идти к психиатру, а лучше сразу в дурку с такими симптомами.
— «Вот и утешай себя» — снова раздалось в моей голове.
— «Да заткнись, ты всего лишь плод моего воображения» — я энергично стала трясти головой и бормотать себе под нос.
— Антипенко, с тобой все хорошо? — Любовь Михайловна стояла напротив меня и смотрела в упор, а я, кажется, привлекла внимание всего класса. Вот дура, только глупых комментариев сейчас мне не хватало.
— Да, просто пытаюсь вспомнить одно слово… — я постаралась говорить как можно убедительнее и тут же уткнулась в работу.
В общем, когда прозвенел звонок, я на скоростях начала писать оставшиеся слова. Вроде все написала, надеюсь, правильно. Все вещи с парты я чуть ли не просто скинула в портфель. Следующий урок геометрия. Значит, мне всего лишь стоит свернуть от русского налево и вот, сразу, математика. Я опешила, когда кто-то сзади меня позвал. Я повернула голову в сторону зовущего.