Опора из-за моей спины куда-то ушла, но меня надежно держали, прижимая к себе, и ни на миг не отпускали, будто я была чем-то желанным, драгоценным. И мне хотелось, чтобы это было так. От таких мыслей мне хотелось, чтобы эта ночь не кончалась. Он куснул меня за шею, заставляя меня вновь застонать, но тут же заткнул мой рот, жадно целуя.
Позади что-то щелкнуло, а уже через секунду меня бросили на кровать. Мощное тело Антоненко нависло надо мной. Мои руки без стеснения ринулись к его торсу, поглаживая крепкие мышцы и обводя гладкие контуры. Еще пара секунд и он вновь заставил меня, заставил поднять руки и снял с меня майку. Я стыдливо прикрыла грудь руками, но парень ласково поцеловал меня, отчего руки как-то сами ослабели и отпустили округлости. Слава явно был доволен такой реакцией, потому что стал целовать мою шею, затем ключицы, а я прикрывала рот ладошкой, рвано в нее выдыхая. Он спустился к моей груди, и я застонала, прогнувшись, когда он принялся ее ласкать. Он уже не затыкал, он откровенно наслаждался. Я чувствовала, как уголки его губ расплылись в довольной улыбке. Он, зараза, заставлял меня растворяться в его ласках, выгибаться, ерзать, хвататься за него, сжимать его волосы, царапать спину.
Мурашки прошли второй волной, когда он поцеловал меня в пупок и провел языком вверх к солнечному сплетению. Это настолько смущало, что я отвернула голову и приложила тыльную сторону ладони к своему рту. Второй я сжимала простынь под собой. И он вновь вернулся к моей шее. Я не оставила себя в долгу и начала целовать его шею с тем же жаром, спускаясь к плечам, а затем возвращаясь к ключицам. Ладони я вновь вернула на его торс, изучая каждый изгиб и контур его мышц.
Он куснул меня за мочку уха, а потом неприлично потеребил ее языком.
— Ты прекрасна, — я слабо слышала его шепот, дыхание обжигало, но я старалась его понимать. — Я желаю тебя, Лета, — он сладко проговорил мое имя и вновь внизу моего живота все сжалось.
И я не знаю, чем бы это закончилось, если бы всю комнату не озарил яркий свет от люстры. Кто-то нажал выключатель и из-за плеча Антоненко я увидела ошарашенного Кирилла. Я тут же забрыкалась, призывая парня слезть с меня. Я сразу прикрылась одеялом, потому что майку рядом найти не смогла.
— Какого черта, Кир? — яростно проговорил Слава, садясь на край кровати.
— Это я у тебя хочу спросить. Вы сдурели в спальне родителей Паши это делать? Он вам головы оторвет. Вам еще повезло, что я зашел сюда, а не он! — кажется Соболев был рассержен и смотрел на нас с искренним недоумением.
— Блять, — Слава провел рукой по своим волосам и встал с кровати, он сделал пару шагов, затем отошел к окну, вернулся и кинул мне на колени мою майку.
Он больше ничего не сказал, просто ухватил Кирилла за плечо и вытолкал его из комнаты, выключая свет и захлопывая за собой дверь. А я осталась сидеть в темноте в своем шоке. Весь алкоголь будто выветрился из моего организма, и я начала вполне оценивать ситуацию. Только что я и Антоненко чуть не переспали. Мы. С ним. Чуть. Не переспали!
Я быстро натянула на себя майку, а затем стыдливо ухватилась за голову. Я стонала от его ласк. Я не сопротивлялась. Твою мать. Мне нравилось это. Мне чертовски это нравилось! И это пугает!
Я откинула одеяло и забралась под него с головой, уткнувшись в подушку лицом. Я лежала так до тех пор, пока не поняла, что мне требуется кислород. Я вытащила голову, а затем легла нормально на живот, повернувшись лицом в сторону окна. Этой ночью мне было не до сна. Он больше не шел. Да и первую половину ночи внизу слышались голоса и приглушенный шум.
========== 20 глава. Концерт ==========
Той ночью мне так и не удалось поспать. Я ворочалась, в голову лезли разные мысли, не дававшие смокнуть глаз ни на секунду. Только я опускала веки, как вместе с ними опускались и воспоминания о жарких поцелуях и страстных прикосновениях. Это казалось какой-то пыткой. Я каждый раз открывала глаза и смотрела в окно. Пыталась отвлечься. Думала о цветочках, пчелках, пыталась напевать в голове разные песни. Потом все-таки удалось отвлечься, когда я вспомнила, что Музе хватит корма до утра, но не до приезда родителей. Животинке придется долго ждать, пока хоть кто-то вернется домой. А точнее — родители. Потому что без них и я не попаду домой. Такова уж наша участь.
С такими раздумьями мне все-таки удалось уснуть и поспать пару часиков. Проснулась я просто в ужасном разбитом состоянии. Такое ощущение, что не поспала, а моргнула. Только вот выпитый алкоголь решил ударить по мозгам, а организм решил добить еще и жуткой моральной усталостью.
С того дня прошло уже больше недели, а может и две. Но я прекрасно все помнила. В то утро мы не разговаривали с Антоненко, он молча пил кофе и даже не смотрел на меня, но по его усталому виду я поняла, что он тоже не спал ночью. Кирилл виду не подавал, даже почти все время не говорил, а Паша просто не обращал внимания, наслаждаясь утренней тишиной. Таков уж наш Паша. Родителям я в тот день сказала, что оставалась у Лены, объясняя ситуацию своей забывчивостью и оставленными в квартире ключами. Они отнеслись вполне нормально к этому и ничего особо не спрашивали. Я была рада.
После всего этого дни проходили до жуткого обыденно: школа, работа, репетиции. Школа… Антоненко не оставался на перемены в кабинете, в столовой отсел за дальний столик, избегал меня как мог. Даже когда нам надо было вместе зайти в кабинет медсестры по документам, он тут же ушел, сославшись на какие-то дела, и что придет он позже. А я и не пыталась выяснить ничего…
В кафе он больше не приходил, а на репетициях был холоден и отстранен. Пел, конечно, так же классно, как и до всего этого, но он специально приходил позже меня, уходил раньше. Не говорил со мной, а если и надо было что-то, то он сообщал это своей матери и уходил. Уходил, даже когда она его звала. Ее пугало такое состояние сына, но отвечать он ей отказывался: «Все нормально» — говорил он ей. А я ведь не могла сказать, что это из-за… Меня ли? Может у него и другие проблемы есть.
Хотя мое состояние тоже было, видимо, странным, потому что в один из таких скучных дней, когда мы шли с Леной домой, она обернулась:
— Что с тобой? А со Славой? Вас будто током бьет рядом друг с другом, — выдала свои наблюдения Лена, поправляя свой шарф. За это время город успело хорошенько застелить снегом, и в данный момент снежинки неумолимо падали с неба, залетая прямо в лицо.
— Все нормально, Лен, — вяло отмахнулась я, засовывая замерзшие руки поглубже в карман пуховика.
— Ну да! Я тогда святая девственница, — сердито выпалила подруга, а затем добавила, — ясно теперь, какие мы подруги! — После этих слов девушка пошла вперед, поправляя спадавшую с плеча сумку.
— Лена, стой! — я догнала ее, тяжело вздохнув.
— Ну? — нетерпеливо взирала она на меня.
Что мне оставалось делать? Обманывать ее? Да она меня, как сканер — поймет все! Пришлось ей все рассказать. Начиная от ключей и заканчивая утренними замечаниями в сторону Антоненко, который игнорировать меня начал с того момента.