— Ну чтоб тебя. Ангелина, тебе твой нужен ноутбук? Мне потому что завтра необходима эта хреновина, — дедушка Славы — как я поняла — был явно расстроен, даже больше.
— Дам я тебе его, я с планшета поработаю, — спокойно отозвалась женщина, отмахиваясь от Алексея Николаевича.
— А у тебя хоть документация на съемном носителе? — вмешался в разговор мой отец, который уже начал есть салат. Когда только успел наложить. Видимо я была слишком увлечена тем, что мы находимся в гостях у родственников Антоненко. Причем отец, видимо, это понял, судя по взгляду, который он бросал на паренька, стоящего в проходе. Он, к слову, решил все-таки сесть за стол. Напротив меня.
Я не отводила от него взгляд, а он все смотрел на своего деда, будто нарочно не переводя на меня взгляд.
У взрослых завязался свой разговор, в ходе которого про нас, молодых, забыли. Я решила преступить к еде, вкус которой не очень-то чувствовала, бросая взгляды на Славу, который успел залезть в телефон и что-то там набирал. Сегодня он был в белой толстовке и темных джинсах, в очередной раз подтверждая, что может выглядеть стильно даже в простой одежде. Бесит.
— Слава, ты же помнишь Катерину? Это вот ее муж, Сергей, а это их дочь Виолетта, — я не стала поправлять Алексея Николаевича в том, что я не являюсь их дочерью, решив просто промолчать.
— Да, помню, приятно познакомиться, — Антоненко отложил телефон в сторону, взяв вилку, которой тут же треснул по тарелке, обратив свой взор на меня. А сразу-то ты меня и не заметил. Самый внимательный человек года.
— Приятно познакомиться, Слава, — улыбнулась я самой своей милой улыбкой, которая имелась в моем арсенале.
— Взаимно, — отец ответил более холодно, протянув через стол парню руку. Рукопожатие было долгим и, судя по лицу этого черта, крепким. Повезло, что хоть отношения никто не начал выяснять.
Катерина, которая заметила, что этими двумя что-то не так, завела довольно интересную тему — о чем, правда, я не поняла, но папа очень охотно переключился на нее. Мы с Антоненко молча ели, периодически бросая на друг друга взгляды. Тишина, повисшая между нами, нагнетала общую атмосферу и напряжение. Почему вообще его родственники живут именно здесь? И как так вышло, что именно к ним мои родители решили поехать? Это напоминало сюжет дешевого бульварного романа или самый наитупейший рассказик какого-то мелкого идиота. Такого просто не могло произойти в реальной жизни. Столько совпадений, будто бы колесо судьбы крутится только вокруг меня и этого треклятого парня.
— Я пойду освежусь, — с этими словами Слава поднялся из-за стола, получив одобрительный кивок от деда.
— Я тоже, — не знаю, почему я это сказала, но я поспешила следом за Антоненко, который уже успел скрыться за дверью.
Я пошла за ним на второй этаж, где он вышел на балкон, закурив сигарету. Не знаю, сколько я стояла за его спиной в комнате, рассматривая его сзади, периодически наблюдая за профилем, за тем, как он выдыхает дым в сторону. Мне захотелось оказаться там с ним.
Дверь с привычным для пластика треском открылась, пропуская меня на холодный балкон. Я закрыла за собой и облокотилась на косяк, не решаясь идти дальше.
— Ты пришла сюда молчать? — он не оборачивался со мной, продолжая затягиваться табаком.
— Не знаю, — я ответила предельно честно. Я не имела понятия, зачем зашла сюда, почему последовала за ним, для чего я это вообще делала.
— Мы, черт подери, слишком часто встречаемся с тобой. Словно кто-то делает это специально. Это так бесит, — я понимала его, ведь совсем недавно думала о том же.
— Да, мне тоже показалось это странным и раздражающим, — поддержала его слова я. Мне хотелось, чтобы он говорил еще.
— Не представляешь, какое раздражающее., — мы замолчали. Что я могла ему сейчас сказать, как заставить сказать мне еще что-нибудь?
— Ну как, поговорила со своей подружкой? — он прервал тишину первым, разворачиваясь ко мне, глядя на меня насмешливым взглядом, от которого мне впервые не захотелось убежать или вмазать этому придурку.
— Не совсем. Но она сказала, что мы дружили, — я посмотрела на него, чтобы найти ответ. Если это была правда, он подтвердит ее?
— Это было давно, я даже не помню уже, — он потянул шею в сторону, прикрыв глаза, будто бы она у него затекла. Его голос звучал настолько равнодушно, что мне становилось не по себе.
— Это все, что ты можешь сказать? Я не знаю, как это принять. Я не понимаю, почему забыла, мне сложно. Я не помню дружбы с тобой, я даже Лену не помню. А ты просто так равнодушно об этом говоришь. Почему вы оба молчите? Почему просто нельзя сказать, что было? — голос предательски дрожал, а в носу закололо. Я старалась сдержать очередные неконтролируемые слезы.
— Что ты от меня хочешь? Мы дружили, а потом ты стала замкнутой и агрессивной. Ты просто перестала общаться с Леной, а меня объявила своим врагом номер один, — он говорил тихо, но каждое слово давалось ему с трудом, он будто бы процеживал сквозь зубы.
— Но почему? Что могло случиться? Да черт с ним с прошлым, почему вы хотя бы не попытались мне объяснить? — я старалась не срываться на него и не кричать, но это давалось тяжело.
— О, Виолетта Антипенко, представляешь, я и Лена являемся твоими друзьями детства. Давай дружить снова. Так что ли это должно было быть? Ты даже сейчас говоришь, что принять этого не можешь, а еще что-то требуешь от нас, — я вздрогнула, когда его кулак встретился со стеной возле моей головы.
— Не так… Просто… Хотя бы объясни, почему ты так ко мне относился? — его ярость успокоила меня.
— Потому что я единственный, кто стал предметом твоей ненависти, — я заметила, как его челюсть сжалась, мне захотелось коснуться его скулы, чтобы успокоить, но не могла.
— Но ведь к этому имелись причины… — я отвечала неуверенно. Я была неуверенна вообще во всем, что происходило вокруг меня.
— Нет, нет, я не видел ни одной. Мы были друзьями. Даже когда я пытался мириться с тобой спустя годы, ты просто топтала все эти попытки и вытирала о них ноги, — он посмотрел мне в глаза с какой-то болью, отчего внутри что-то екнуло и сжалось.
— Я не понимаю…
— Эти полгода. Какие-то гребаные полгода и я влюбился в самую тупую дуру из всех возможных дур! — он попытался оттолкнуть меня, но я почему-то не дала этого сделать. Возможно это самая большая ошибка в моей жизни, но большей ошибкой было бы отпустить его сейчас.
Я схватила его за воротник толстовки и притянула к себе, обхватывая его шершавые губы своими. Он пах недавними сигаретами и кофе, отчего у меня немного закружилась голова. Или закружилась она от того, что Антоненко вдавил меня в стену, перехватывая инициативу в свои руки, целуя меня то нежно, то страстно, терзая зубами мои губы. Этот поцелуй отличался от того, что был в тот пьяный вечер, он не был пошлым или требовательным, при всей своей грубости и резкости он был нежным и несколько неуклюжим.
Через секунды или минуты — я не знала — мы отстранились друг от друга, хватая ртом кислород, которого так не хватало. Я будто бы задыхалась в собственных ощущениях, пытаясь понять, что со мной происходит. Слава понимал, поэтому привлек меня к себе, утыкаясь носом в мои волосы. Я хотела спросить его, но он не дал, прижав меня сильнее.
— Помолчи. Просто помолчи сейчас.
И мы молчали, просто наслаждаясь друг другом в этот зимний вечер на холодном балконе, согреваясь присутствием друг друга. Я не хотела пока больше ничего выяснять. Мне было достаточно того, что происходило в этот момент.