Работа в гравийном карьере считалась самой легкой. Накануне решения своей судьбы Ромашов убил очередного соседа по бараку – и, напитавшись новой порцией психологической энергии (правда, порция эта оказалась весьма скудной!), добился того, чтобы его отправили в отряд, который находился в районе Бикина.
Рассказывали, этот карьер еще в 1912 году начали копать именно каторжники, которые проложили и отсыпали гравийную дорогу до ближайших поселков и до тракта. Однако дело осталось недоделанным, потому что пронзительные ветры и частые дожди сводили в могилу слишком многих заключенных, живших в убогих студеных бараках. Потом разразилась Первая мировая война, стало не до этих дорог в таежных чащах, и только в начале пятидесятых снова началось благоустройство затерянных в глуши поселков и городков.
Да, заключенные пользовались относительной свободой передвижения. На ночь их запирали в бараке, возле которого стояла охрана. Ну, и в карьер отводили под конвоем. Но сама работа оказалась тяжелой, паек – скудным. Силы быстро истощались, а окружали Ромашова сплошные доходяги, которые вряд ли дотянули бы до амнистии. То, что удавалось получить от них, едва-едва позволяло ему выживать…
Хабаровск, 1957 год
– …Послушай, быть может, ты передумала? – вдруг спросила Нюзюанминьг. – Быть может, ты испугалась греха? Это было бы хорошо для тебя!
– Нет! – Тамара мотнула головой так решительно, что у нее заломило шею. – Нет, ни за что!
– Жаль. Ведь они все равно узнают правду, – ласково сказала гадалка. – И очень скоро. Если бы ты сказала им прямо сейчас, если бы все объяснила и попросила прощения…
– Нет! – закричала Тамара, срываясь на визг. – Делай, что я прошу, или я ухожу!
Гадалка чуть пожала плечами и бросила на Тонь Лао повелительный взгляд. Девушка слегка шевельнула руками. Дощечки издали едва слышный перестук, напоминающий легкие торопливые шажки.
– Лихуабань[17] просит тебя умолкнуть, – сказала китаянка холодно. – Ты и так сказала слишком много. Я всё поняла. Ты не желаешь сойти с намеченного пути. Что на сей счет скажет Чжоу И?[18]
Она снова взглянула на Тонь Лао, и та резко щелкнула своими дощечками прямо над кучкой вощеных бумажек. Звук был так силен, что колебание воздуха заставило одну из них отлететь в сторону. Тамара успела увидеть, что одна ее сторона испещрена какими-то линиями: сплошными и прерывистыми.
Девушка взяла бумажку свободной рукой и показала госпоже.
Тамара удивилась, что всё делает Тань-Лао, а руки гадалки безвольно лежат на столе, совершенно прикрытые длинными рукавами.
Нюзюанминьг посмотрела на листок и покачала головой, исподлобья глядя на Тамару:
– Своими желаниями ты приведешь в действие страшные силы… Согласно книге Чжоу И, предсказание Чжунь гласит, что у тебя всё будет валиться из рук, не давая результата. Тебе следует быть терпеливой, прислушаться к советам женщины. Об удачливости, везении в делах в данный момент не может быть и речи.
– Да я ведь затем к тебе и пришла, чтобы к твои советам прислушаться, – зло бросила Тамара.
– Но ведь я тебе советую расстаться с твоим замыслом, – мягко ответила гадалка. – Только об этом и твержу.
– Да ты меня ни разу не спросила, чего я хочу! – сердито воскликнула Тамара. – Ты разговариваешь со мной так, будто всё знаешь заранее!
– Я и правда знаю, – кивнула Нюзюанминьг. – Но хорошо, говори, чего ты хочешь.
Тамара глубоко вздохнула. Всё было продумано и не единожды передумано, однако рассказать об этом оказалось гораздо трудней, чем ей казалось.