Онколог-терапевт подчеркнул, что этого неунывающего и успешного человека уважали и любили в обществе. Когда больной прибыл в госпиталь вместе с женой и дочерью, я вышел их встретить. Сам пациент оказался худощавым 70-летним мужчиной с крепким рукопожатием и живым взглядом. Его голубые глаза смотрели прямо на меня, что поначалу даже нервировало. Услышав акцент пациента, я поинтересовался, откуда он родом. Как оказалось, он вырос в Голландии и иммигрировал в США вскоре после окончания Второй мировой войны.
Я начал задавать пациенту стандартные вопросы об анамнезе заболевания. До того, как ему поставили диагноз колоректального рака, он побывал в больнице лишь единожды. На вопрос: «Когда именно?», мужчина тихо ответил: «В 1944 году». Когда я спросил о причине госпитализации, дочь, опередив отца, выпалила: «Потому что он герой войны!» Больной заметно покраснел и сразу шикнул на дочь. Но было слишком поздно. Я сразу же попросил его рассказать о своем участии во Второй мировой войне, и услышал удивительнейшую историю.
Во время войны мой пациент и его семья состояли в голландском Сопротивлении. Его родители, рискуя жизнью, укрывали беженцев из нацистской Германии. Больной вспоминал, что в ложных комнатах или проходах их дома всегда находилось от двух до четырех членов еврейских семей. Однако они с братом хотели бороться с притеснениями и несправедливостью еще активнее.
В конце 1944 года в депо под Роттердамом, недалеко от дома моего теперешнего пациента, стояли немецкие поезда с боеприпасами. Чтобы помешать этому оружию попасть обратно в Германию, он привел туда группу бойцов Сопротивления. Мой пациент, его брат и еще четыре товарища каким-то чудом проползли под забором и ускользнули от охранников. Когда они подошли к одному из вагонов, дверь на удивление оказалась открыта. Весь вагон был забит взрывчаткой и артиллерийскими снарядами. Они полили их бензином и подожгли, а затем «побежали так, как будто сам дьявол за нами гнался». Через метров сто их обнаружили немецкие охранники и открыли огонь. «Все демоны разом вырвались из ада!», вспоминал больной. Вагон взорвался, сбив всех бойцов Сопротивления с ног. Затем взрывы начали раздаваться по всему депо.
Поднявшись на ноги, бойцы начали искать путь к спасению. Они запрыгнули прямо на движущийся состав, который выезжал из депо. К сожалению, этот поезд проезжал мимо поста охраны. Солдаты снова открыли огонь. Пули попали моему пациенту в плечо и ногу. Его брату и еще одному бойцу повезло меньше – они погибли.
Солдаты начали преследовать оставшихся. Вдруг мой пациент заметил, что по соседнему пути к ним приближается другой поезд. Не раздумывая ни минуты, он перепрыгнул с одного движущегося состава на другой. Несмотря на полученные раны, всем оставшимся в живых удалось бежать. Моего пациента ненадолго госпитализировали, но после выздоровления он вместе с товарищами продолжил сражаться вместе с французским Сопротивлением и войсками союзников.
Я слушал эту удивительную историю, впечатленный, помимо всего прочего, ее простым и скромным изложением. Этот замечательный рассказ о героизме людей того времени запомнился мне на долгие годы. Я спросил, был ли больной награжден за свой подвиг. Его жена показала мне папку с фотографиями, на которых было запечатлено награждение мужчины орденом Почетного легиона в 1946 году самим Шарлем де Голлем. В папке также был документ с описанием всего рейда по уничтожению крупной партии оружия в железнодорожном депо.
Я перечитывал отчет, ошеломленный тем фактом, что этот скромный, тихий человек был настоящим героем. Я никогда бы не сказал, что он вместе со всей своей семьей рисковал жизнью, чтобы помочь людям бежать из Германии. Смелая атака на гарнизон хорошо вооруженных солдат – не это ли истинная храбрость?
Мужество понадобилось пациенту и в борьбе с раком. Представьте себе операцию, в ходе которой справа чуть ниже ребер выполняется разрез длиной 15–20 см, затем удаляется желчный пузырь, в печеночную артерию вставляется катетер, а под кожу в правой нижней части живота имплантируется примерно килограммовое металлическое устройство размером с хоккейную шайбу. Я подробно рассказал больному ход вмешательства, объяснил возможные риски, и он без колебаний сказал: «Давайте сделаем это, доктор. У меня еще осталось много дел!» Я прооперировал его на следующей неделе, а через 3 дня его выписали.
После 6 месяцев печеночной внутриартериальной химиотерапии метастазы в печени пациента уменьшились на 80 %. К сожалению, еще через 2 месяца в его печени возник воспалительный процесс, спровоцированный препаратами, и я ему сообщил, что мы не можем больше продолжать лечение.