- Что это, Петя? - спросил я старпома.
- Говорят, в молочном море живёт чудище, пожирающее корабли вместе с командами. Оно выплывает из бездны раз в сто лет и съедает всё, что попадается ему на пути. При этом чудище сверкает огнями. Но потом, набив чрево, оно вновь уходит на дно. Никогда доселе я не видел белого моря и этих огней, но сейчас, - он замолчал на полуслове.
- Неужели это правда? - изумился я.
- Не знаю. Но ты сейчас, как и я видишь эти огни? - старпом кашлянул.
- Вижу, конечно. Что же теперь делать будем? - я вопросительно посмотрел на него.
- Пока ничего. Идём, как шли. Хотя, на месте нашего Зосимова я бы вообще с этими экспедициями не связывался. Пусть их этих грамотеев, добирались бы они до Африки сами, - Пётр Иванович махнул рукой. Помолчал немного и заметил, смотря вперёд: - Ну, хоть бы один из дельфинов показался бы. Нет никого. Что ты будешь делать?!
Я тоже стал вглядываться вдаль, ища глазами зубатых китов. Но сколько ни смотрел, так их и не увидел. Зато на горизонте я разглядел тёмную тучу.
- Похоже, буря надвигается, Пётр Иванович, - сказал я старпому.
- Вижу, - отозвался он. - Не пробьют и следующие склянки, как болтанка начнётся.
- Будить команду? - спросил я.
- Погоди маленько. Успеется. Пускай пока отдыхают, - заметил он. Потом пробормотал: - Вот ведь незадача: в молочное море попали. Прямо сон в руку.
Но старпом просчитался: то ли бдительность потерял, думая о своём сне, то ли ещё что. Только налетел ураган, и шторм начался буквально через несколько минут. Наш бриг закачался, затрещал и заскрипел, несмотря на то, что был не старым парусником. Гигантская волна ударила в борт. Следующий за ней вал накрыл собой палубу. Я едва успел схватиться за один из тросов бизань мачты, чтобы не смыло волной. Когда вода схлынула, я увидел, что Пётр Иванович в порядке. Он крепко стоял на ногах и не потерял управления штурвалом.
- Свистать всех наверх, - рявкнул он.
Я рванулся с места. У рынды корабельного матроса не оказалось. Но я это ожидал, ибо корабельный Сенька уже начал бы быть в колокол.
"Кажись Сеньку волной смыло", - мелькнула в голове мысль.
Но не успел я ударить в набат, как команда, видно почуяв неладное, выбежала на палубу.
- Человек за бортом! Сеньку унесло! - крикнул я во всю силу лёгких.
Некоторые матросы бросились к фальшбортам, чтобы посмотреть, в какой стороне плавает Сенька.
Но очередная волна вновь накрыла палубу. Началась бешеная борьба со стихией. И найти матроса в бушующем океане, да и ещё и вытащить его из воды стало казаться фантастичной затеей. Ураганный ветер рвал паруса на части, унося их обрывки на просторы моря. Скрипели ванты. Звенели стеньги. Рвались тросы, удерживающие мачты. Несколько часов мы боролись со штормом, а шторм боролся с нами. Корабль швыряло из стороны в сторону. И самым страшным сейчас стало бы, если бы мы наткнулись на рифы, и судно получило бы пробоину. Кто-то закричал, что юнга Сафрон тоже упал за борт. Но сделать ничего было нельзя. И хоть команда корабля была народом закалённым в штормах, но нет-нет слышались вопли служивых. Надо отдать должное капитану брига Зосимову. Он был спокоен и выдержан. И когда он отдавал приказы, голос его гремел, но в нём не слышалось ноток беспокойства. К слову сказать, и Пётр Иванович был невозмутим. Привязавшись к штурвалу, он пытался управлять им. Такой бури я никогда не видал до этого. Да и ребята потом говорили, что шторм той ночи поразил многих своей силой и коварством. Усложнялось все дело тем, что дул норд-вест, унося корабль в глубины океана.
К рассвету шторм начал стихать. И лишь солнце стало всходить на востоке, буря улеглась. Мы пересчитали друг друга. Все оказались на месте, кроме бедных Сеньки и Сафрона. Что касается учёных, то они были целы и невредимы. Им капитан строго настрого приказал не выходить из кают. Так они и сделали. Мы почтили память наших товарищей. Все были в подавленном состоянии. И в плачевном виде плыл наш бриг. Паруса бизань мачты порваны в клочья. На фок мачте добрая половина парусов тоже повреждена. И лишь на грот мачте они, как ни странно уцелели.
- Хорошо бы к берегу какому пристать. Подлатали бы паруса, - вздохнув, сказал молодой матрос Гришка, усевшись прямо на палубный дек.
- Мы находимся сейчас в неизвестном месте. Секстант повреждён и посему наше местоположение неизвестно. Хотя могу предположить, что мы идём севернее Африки. Даже я сказал бы в северо-западном направлении, - ответил капитан, стоящий на палубе.
С восходом солнца, прежние страхи улетучились и мы успокоились. Стали ремонтировать корабль, как могли. Хорошо, что корабль оказался крепким, сделанным на совесть. В трюмах набралась вода, но её было не много. Потому мы вскоре откачали её. Потом стали чинить паруса и натягивать тросы. Работа закипела. Старпома у штурвала сменил кормщик Степан. И Пётр Иванович присоединился к нам. Время от времени он поглядывал в морскую даль и бормотал: