Переход от Лавенсари в Кронштадт для всего конвоя прошел без особых происшествий. Лишь в одном месте батареи с финского берега открыли огонь, пришлось катерам прикрыть лодки дымовой завесой. 9 августа на горизонте показался остров Котлин — восклицательный знак с точкой-маяком на его западной оконечности. Иван Васильевич вспомнил, о чем думал, уходя в море: вернуться, чтобы оценка была с восклицательным знаком.
Такую оценку и получила его и Осипова боевая деятельность. Это было видно по торжественности встречи. На пирсе бывшей Купеческой гавани замер строй моряков. Среди них экипажи лодок Я. П. Афанасьева и И. М. Вишневского, вернувшиеся с победами несколько дней назад. Корабли встречали командующий Краснознаменным Балтийским флотом В. Ф. Трибуц, члены Военного совета.
Первый докладывал командир «Щ-406» Осипов. В кожаной куртке, с лицом, заросшим рыжими бакенбардами и бородой, он был похож на летчика прошлого десятилетия. Выслушав рапорт, Трибуц обнял командира.
Командующий — худощавый, высокий, чуть сутулившийся, — повернулся к Травкину, тоже отпустившему бороду (он так и носил ее до конца войны), широко улыбнулся, от чего разгладились морщинки на его усталом лице, обнял командира «Щ-303», крепко его расцеловал:
— Молодцы! С благополучным возвращением, с победами!
Он сказал именно о благополучном возвращении, хотя видел покрытый огненно-рыжей ржавчиной корпус лодки, уходившей в море сине-зеленой (по цвету балтийской воды), скользнул взглядом по изуродованной взрывами надстройке, пробитому крупнокалиберными пулями козырьку мостика, вмятине и пробоинам на легком корпусе, свернутом в сторону форштевне — свидетельствам тех ударов, которые пришлось испытать подводникам.
Руководители флота побывали на лодках, заслушали краткие доклады командиров. Трибуц заметил, что подводники накопили ценный опыт, важно передать его собирающимся в море экипажам.
— Ради общего дела, — подчеркнул командующий, — надо возможно скорее представить подробные отчеты с картами и схемами маневрирования при атаках.
Когда закончилось построение, краснофлотцы и старшины, бледные, осунувшиеся, но счастливые, сели на траву, читали письма — дорогие весточки от матерей, отцов, любимых.
В столовой для вернувшихся с моря приготовили праздничный обед. Здесь снова услышал Травкин: «Здорово! Молодцы! Настоящие подводники!» Такие слова зря друзья не говорят.
Командующий флотом раньше казался Ивану Васильевичу весьма строгим, суховатым человеком, а тут он увидел его другим. Адмирал чуть надтреснутым голосом пел вместе с краснофлотцами и командирами о героическом «Варяге» и его славной доле. Командующий сел за пианино и проиграл несколько морских песен.
Травкину принесли газеты за все время похода. В «Красном Балтийском флоте» в День Военно-Морского Флота — 26 июля 1942 года — он прочитал: «Краснознаменный Балтийский флот с честью выполняет боевую задачу на ответственном участке Великой Отечественной войны с немецко-фашистскими захватчиками, зорко охраняет морские подступы к Ленинграду и оказывает мощную поддержку войскам Ленинградского фронта с моря, суши и воздуха». Далее говорилось о мужественной борьбе балтийцев и стояла подпись А. А. Жданова. В газете было напечатано и приветствие Военного совета фронта в связи с праздником. Иван Васильевич прочитал эти материалы и передал Цейшеру, чтобы провел политинформацию.
Радостным было известие о награждении экипажа государственными наградами. Пять человек удостоились ордена Ленина, еще пятеро — ордена Красного Знамени, остальные — ордена Красной Звезды. Рубку лодки украсила звезда с цифрой «2» — по числу побед экипажа. На корабле Осипова появилась цифра «5».
Цифра «3» украсила надстройку подводной лодки «Щ-320» капитана 3-го ранга Вишневского, потопившего три транспорта. Травкин зашел к Ивану Макаровичу, напомнил:
— Твои краснофлотцы моим цветы при встрече вручали, спасибо.
— Июль, за городом ромашки и колокольчики буйствуют, полэкипажа просились на такое задание, — заметил Вишневский. — Не с этим же пришел?