Капитан 3-го ранга оторвал от глаз бинокль и ответил коротким «есть». На душе стало радостно, хотелось запеть, сплясать, поскорее получить высшую награду Родины. Но не об этом надо было думать — впереди бой.
— Товарищ командир, вас просят спуститься вниз. Команда хочет вас поздравить, — передали из центрального поста.
В это время вахтенный увидел силуэты судов конвоя — три транспорта, один из них водоизмещением в 10 тысяч тонн, в охранении 5 сторожевиков и нескольких катеров. Наносить удар следовало немедленно, пока лодку не заметили, не загнали под воду. И конечно, по самому крупному судну. Вместо согласия на поздравления внизу услышали:
— Боевая тревога! Торпедная атака!..
Обе выпущенные торпеды попали в транспорт. На «К-52» услышали два взрыва. Лодку не преследовали. Немецкие корабли не решились оставить без прикрытия два оставшихся транспорта. Этим и решил воспользоваться Травкин. Он повел «катюшу» за вражеским конвоем.
Иван Васильевич выбрал для атаки второй по размеру после потопленного транспорт. Тут сигнальщики заметили, что на лодку повернул сторожевик. Пришлось выпустить торпеды с большой дистанции. Взрывов не последовало, очевидно враг сумел уклониться от нашего оружия. Травкин прошел по кораблю. Теперь не он, а его поздравляли с высокой наградой.
— Ну так кто хороший человек на лодке? — улыбаясь, спросил капитан 3-го ранга, увидев Костяного.
— Тот, кто хорошо служит, отменно знает дело, кто в любой обстановке остается верным товарищем!
— И я так думаю, — согласился Герой Советского Союза И. В. Травкин.
Отвечая на мой вопрос, что он испытывал, став героем нашей страны, Травкин достал карту района Балтики, где сражались подводники, и показал:
— В тот период фашистское командование вывозило войска из Восточной Пруссии в Северную Германию, чтобы там упорнее сражаться с наступающими советскими дивизиями. Потопление транспорта водоизмещением в 10 тысяч тонн означало, что уничтожено несколько тысяч солдат и офицеров с оружием или 80–90 тяжелых танков, или 5–6 тысяч тонн других грузов. Кстати, это двухмесячный паек для 4–5 дивизий. Танкер примерно такого же водоизмещения мог обеспечить заправку тысячи «юнкерсов».
Радости, если так можно выразиться, было две. Я же не случайно вам о транспорте в 10 тысяч тонн толкую, мы такой потопили. Попробуйте же 80–90 «тигров» на суше остановить и уничтожить! Это первое радостное событие. Геройское звание — второе, но дело это больше личное, ну, может быть, внутриэкипажное. Внутрисемейное, конечно же, — вспомнил он блокадные беды и своих исхудавших девчонок.
Не знаю, стоит ли об этом, но из песни слова не выкинешь. Готовили представление к этому званию, когда Травкин командовал «щукой». Помешала история с Галкиным. Поистине от трусости до предательства один шаг. Но такова командирская доля. Атаки — итог труда всего экипажа, а награда прежде всего командиру. Если чрезвычайное происшествие — виноват опять же в первую голову командир. Все верно и мудро…
На другой день на рассвете, когда лодка заряжала аккумуляторы, еще не успела спрятаться под толщей воды от своих злейших врагов — самолетов, рулевой-сигнальщик Михаил Гусаров услышал шум авиационных моторов.
Корабль срочно уходил под воду, а около него рвались бомбы. Словно могучая богатырская рука, взрыв легко поднял лодку с ее многотонными двигателями и свинцовыми аккумуляторами, десятью торпедными аппаратами и четырьмя пушками, с шестью десятками человек команды, и снова корабль провалился в пучину. Тряхнуло так, что полопались лампочки электрического освещения. Стало темно, но каждый подводник мог действовать в абсолютной темноте. Рулевые увели лодку на глубину. Электрики наладили освещение. Командиры отсеков доложили, что повреждений нет.
Следующая серия бомб упала в стороне. Но на этом не кончились испытания для корабля и экипажа. Гидроакустик доложил о приближении трех сторожевых кораблей — их навел самолет, как охотничья собака указывает хозяину добычу. Охотников было трое, поэтому не просто от них увернуться. Травкин уменьшил скорость корабля, приказал выключить все вспомогательные механизмы. Не помогло. И без акустики слышалось пощелкивание по корпусу лодки импульсов-посылок гидролокатора, словно на железо бросали мелкую щебенку.
Искусство командира, его умение уклоняться определяет в таких случаях судьбу лодки. Тут важны и общие правила, и точный расчет, и даже достигаемая опытом интуиция. Этих качеств Травкину было не занимать. Он приказал увеличить ход и отвернуть так, чтобы держать сторожевики за кормой, поскольку глубинные бомбы у них сбрасывались с кормы. То звонче, то глуше рвались бомбы, а Иван Васильевич вел «катюшу» генеральным курсом на восток, в район банки Южная Средняя, где глубины достигали 70 метров, чтобы положить лодку на грунт и затаиться.