Вот так передача!
– Она назвала ему номер, но добавила, что он может оставить посылку у нее.
– Он, вероятно, посмеялся в ответ.
– У него могло не оказаться чувства юмора, – сказал Джик.
– Сразу после десяти? – переспросил я.
– Пока нас не было. Пожалуй, вскоре после того, как мы вышли из галереи… Вероятно, пока мы покупали купальники.
– Почему же она не передала, что кто-то спрашивал о нас?
– Она пошла выпить кофе и не видела, как мы вернулись. А потом забыла. Да она и не думала, что это важно.
– Здесь не так много отелей, – заговорил Джик. – Они позвонили из Мельбурна и, поговорив с Ренбо, переполошились, особенно когда узнали, что ты приобрел у него картину. А найти нас было несложно.
– Жаль, что не припрятал ее, – сказал я, но сразу вспомнил о Мейзи, которая спрятала свою картину и поплатилась домом.
– Что же теперь делать? – вздохнула Сара.
– Последний шанс попасть домой.
– Ты хочешь уехать? – спросила она.
Какой-то миг я прислушивался к страстным мольбам своего побитого тела, а потом подумал о Дональде, сидящем в холодном доме, и ничего не ответил.
– Молчишь? – сказала она наконец. – И все же, что мы будем делать дальше?
– Ну… прежде всего скажите девушке-портье в мотеле, что я еще слаб и, наверное, пробуду в больнице по меньшей мере с неделю.
– И это совсем не преувеличение, – вставил Джик.
– Скажите ей, что она может сообщить это всем, кто поинтересуется. Ну, а сами возвращайтесь в Мельбурн, оплатив наши счета, зарегистрируйте свои билеты на полуденный рейс, а мою бронь отмените. Потом, как все, поезжайте на автобусе в аэропорт…
– А как же ты? – непонимающе спросила Сара. – Когда ты собираешься выбраться отсюда?
– Тогда же, когда и вы, – ответил я. – Попробуйте придумать какой-нибудь несложный способ транспортировки спеленутой мумии в самолет, но чтобы никому не бросалось в глаза.
– Есть! – воскликнул явно обрадовавшийся Джик. – Я позабочусь обо всем.
– Позвоните в аэропорт и закажите мне билет на другую фамилию.
– Ладно.
– Купите мне какую-нибудь рубашку и штаны. Мои – в мусорном ящике.
– Хорошо.
– И все время имейте в виду, что за вами могут следить.
– Ты хочешь сказать, что нужно изображать на лицах печаль? – спросила Сара.
– Да.
– А когда мы прилетим в Мельбурн, что будет там? – спросил Джик.
– Вернемся в «Хилтон». Там все наши вещи, не говоря уже о моем паспорте и деньгах. Вряд ли Уэксфорд и Грин знали, что мы остановились именно в этом отеле. Так что там мы будем в полной безопасности. Да и другого выхода у нас просто нет: накануне кубка устроиться в Мельбурне будет непросто.
– Если тебя выкинут из окна в «Хилтоне», то ты уже никому не расскажешь свою историю, – невесело пошутил Джик.
– Там окна недостаточно широко открываются, – возразил я. Как-то сразу стало легче.
– А как насчет завтра? – спросила Сара.
Неуверенно и запинаясь, я нарисовал в общих чертах свой план на День кубка. Когда я закончил, они оба не проронили ни слова.
– Значит, так, – подвел я итоги, – ведь вы хотите вернуться домой целыми?
– Мы все обговорим, – сказала Сара, поднимаясь. – Ответим, когда вернемся. Лежи!
Джик тоже поднялся. Однако по тому, как воинственно торчала его борода, я уже знал, каким будет его ответ. Он никогда не боялся опасных метеоусловий, когда мы ходили на яхте в Атлантике и Северном море. В душе он был еще более отчаянным, чем я.
Они вернулись в два, притащив с собой огромную корзину из фруктовой лавки с бутылкой шотландского виски.
– Питание для госпитализированного друга, – объявил Джик, вытаскивая кучу еды и раскладывая ее на столике. – Ну, как ты себя чувствуешь?
– Каждым кончиком нервов!
– Лучше помолчи. Сара дает «добро».
Я попытался заглянуть ей в глаза. Она ответила мне твердым взглядом, соглашаясь без особого восторга, просто не видела другого выхода.
– Хорошо, – коротко бросил я.
– Далее в нашем списке, – продолжал Джик, роясь в корзине, – одни серые штаны среднего размера и одна светло-голубая рубашка.
– Чудесно.
– Но до Мельбурна ты надевать их не будешь. Для отъезда мы достали другую одежду.
Я заметил, что они переглянулись, и спросил со скверным предчувствием:
– Что там у вас еще?
Веселясь от души, они выложили то, что принесли для моего отъезда. Все было великолепно!
Я ждал в маленьком аэропорту, пока не объявили посадку, привлекая к себе всеобщее внимание. И немудрено: на мне были выцветшие, потрепанные джинсы, подрезанные до половины икр, сандалии на босу ногу на пенковой подошве и без задников и ярко-оранжевая свободная накидка типа пончо. Огромные солнцезащитные очки. И в довершение всего – большая шляпа с широкими полями. Такие шляпы прямо созданы для отгона мух. Ведь мухи – сущий бич Австралии. Недаром движение правой руки, которой как будто отгоняют мух, известно как чисто австралийское приветствие.