– И еще, – добавил Джик, – у них здесь через пятницу бывают землетрясения.
– Я где-то читала, что в Веллингтоне землетрясения настолько часты, что новые кварталы строят на специальных платформах-люльках, – добавила она.
– Спи, небоскребик, спи, – запел Джик приятным голосом. Солнце сияло, а вокруг зеленели листья незнакомых мне растений.
Проносились пронзительно зеленые поляны и глубокие таинственные ущелья. Качалась на ветру трава почти в человеческий рост. Чужая земля, дикая и прекрасная.
– Взгляни на чьяроскуро, – произнес Джик, когда машина вынесла нас в небольшую долину с особо живописными очертаниями.
– Что это такое? – спросила Сара.
– Светотень, – пояснил он. – Контраст и гармония. Профессиональный термин. Весь мир – чьяроскуро, а все мужчины и женщины – просто пятна света и тени.
– Каждая жизнь – чьяроскуро, – сказал я.
– И каждая душа.
– Душа врага – серая, – возразил я.
– Ты тоже станешь серым, смешивая красное, голубое и белое.
– Серая жизнь, серая смерть – все выравнивается в одинаково серое пятно – в ничто.
– Никто, – воскликнула Сара, – никогда не назовет вас обоих серыми!
– Серыми?! – вскричал я. – Серый – Грей! Конечно же, черт побери!
– О чем ты? – спросил Джик.
– Грей – фамилия человека, снявшего на три месяца пригородную художественную галерею в Сиднее, и Грей – фамилия типа, продавшего Апдайку его «Херринга».
– Ох! – Вздох Сары разрушил чары солнечного дня.
– Прости, – сказал я.
Их так много, подумал я. Уэксфорд и Грин, молодой парень, заливший Джику глаза скипидаром, женщина и Харли Ренбо, двое преступников в Алис-Спрингсе, одного из которых я знаю в лицо. Кстати, второй мог оказаться Бровастым.
А теперь Грей. По меньшей мере девять человек. Это те, о которых я что-то знаю, но их, наверно, больше. Как справиться с ними, чтобы при этом не пострадали мои друзья?! Да и самому мне не хотелось отправиться в небытие.
Пока же после каждого моего взмаха саблей у змея вырастала новая голова.
Интересно, кто же осуществлял сами грабежи? Или они посылали за море двух-трех собственных «специалистов», или нанимали, так сказать, местную рабочую силу. Если грабители – их люди, то не один ли из них убил Регину? Не встречался ли я уже с убийцей Регины? И не он ли сбросил и меня с балкона? И не он ли готовит мне западню в Веллингтоне?
Я напрасно ломал себе голову, загнув в уме добрый десяток пальцев…
В столицу мы въехали около полудня и остановились в отеле «На террасах», откуда открывался великолепный вид на море. До сих пор я считал, что среди больших городов нет равного старому доброму Лондону, стоящему в болотистой низине. Но Веллингтон, новый и ухоженный, сразу покорил меня своей неповторимостью.
Я нашел в телефонном справочнике адрес галереи изобразительных искусств «Руапеху» и спросил у портье, как туда проехать. О галерее он слышал впервые, но адрес ему был знаком, где-то за старым городом. В вестибюле отеля я приобрел карту городских дорог, мне объяснили, что гора Руапеху является потухшим вулканом с теплым озером в кратере. Если мы ехали из Окленда, то должны были проезжать неподалеку. Я поблагодарил и с картой поднялся к Джику и Саре.
– Галерею мы разыщем, – сказал он. – А что дальше? Может, скорчим им рожи через витрину?
– Вы и на такое способны! – заявила Сара.
– Мы можем просто проехать мимо, – предложил я. – И в машине нас никто не увидит.
– В конце концов, – брякнул Джик, – мы и в самом деле хотим, чтобы они знали о нашем пребывании здесь.
– Почему? – изумилась Сара.
– Спроси Тодда, это его затея.
– Почему, Тодд?
– Потому что я хочу, чтобы они все силы бросили на наши поиски, а не заметали следы преступлений в Мельбурне. Ведь мы хотим, чтобы их взяла полиция, так как сами арестовать их не можем. Ну, а когда полиция начнет действовать, нужно обязательно, чтобы она что-то нашла.
– Теперь ясно, что ты имел в виду когда говорил, что «нужно, чтобы все шло как положено». Но только ты умолчал о том, что умышленно наводишь их на наш след.
– У Тодда бумаги и картины, которые мы забрали, – объяснил Джик. – И они захотят вернуть их себе. Тодд надеется, что они в первую очередь займутся возвращением своих вещей, потому что пока они рассчитывают, что им удастся заполучить их назад и заставить нас замолчать…
– Джик, – перебил я, – ты далеко зашел!