– Я согласен с твоим определением, – задумчиво усмехнулся Джик.
– У меня было время поразмыслить в больнице Алис-Спрингса. Те гориллы просто не могли прибыть туда из Мельбурна за такой короткий промежуток времени. Однако они могли появиться из Аделаиды. База Хадсона располагалась именно там… Но все доказательства оказывались слишком хлипкими.
– Начнем с того, что они могли прибыть в Алис заранее, – логично отметил Джик.
– Верно, могли. Но зачем? – зевнул я. – Потом вечером, когда разыгравался кубок, ты сказал, что Хадсон расспрашивал тебя обо мне. И я подумал, откуда он вас знает.
– А ведь я тоже удивилась, только не придала этому значения. Мы же видели его с верхней трибуны, значит, возможно, он где-то видел тебя с нами.
– Вас знал парень из Художественного центра. Он был на скачках. Он же вел вас до самого «Хилтона» и показал Грину.
– Ну, а Грин – Уэксфорду, а тот – Хадсону? – предположил Джик.
– Вполне возможно.
– К тому времени, – продолжал Джик, – они поняли, что надо избавиться от тебя, и у них был великолепный шанс, но они допустили промашку… Хотел бы я послушать, что происходило, когда они узнали об ограблении галереи! – Он захохотал и опрокинул банку, допивая пиво.
– На следующее утро, – продолжал я, – посыльный принес письмо от Хадсона в «Хилтон». Как он дознался, что мы живем там?
Они оба удивленно смотрели на меня.
– Может быть, Грин ему сказал? – предположил Джик. – Но, во всяком случае, не мы. Мы никому и ничего не говорили.
– У меня тоже никто не спрашивал, – сказал я. – В письме предлагалось посетить его виноградник. Ну, если бы не мои сомнения, то я поехал бы. Он считался другом Дональда… а виноградник – это даже интересно. С его точки зрения, во всяком случае, следовало попробовать.
– Наверное, ты прав, – согласился Джик.
– Вечером после кубка мы остановились в мотеле возле Бокс-Хилла. Я позвонил в Англию инспектору Фросту, ведущему дело Дональда. Я попросил его задать моему кузену несколько вопросов… А утром под Веллингтоном я получил на них ответы.
– Мне кажется, будто сегодняшнее утро было несколько лет назад, – сказала Сара.
– Угу…
– И какие ты задал вопросы и получил ответы?
– Вопросы: рассказывал ли Дональд Хадсону про свое вино в подвале, говорил ли он то же самое Уэксфорду и не Хадсон ли предложил Дональду пойти вместе с Региной посмотреть на Маннинга в Художественном центре. Ответы: «Да, конечно», «Нет, с какой стати» и просто «Да».
Они молча обдумывали услышанное. Потом Джик бросил монету в прорезь комнатного рефрижератора и получил еще банку пива.
– А что дальше? – спросила Сара.
– Мельбурнская полиция заявила, что у меня нет доказательств. Вот если бы удалось их получить, тогда бы они занялись Хадсоном всерьез. Пришлось забросить приманку в виде картин… У полиции это получилось блестяще.
– Как, как им это удалось?
– Дали возможность Уэксфорду «случайно» послушать обрывки информации из нескольких отелей о необычных вещах, хранящихся в их камерах хранения, в том числе и о картинах в «Хилтоне». После нашего прибытия ему предоставился случай воспользоваться телефоном, когда, как он предполагал, никто его не подслушивал. И он позвонил Хадсону и все передал ему. Тогда тот сам составил письмо от моего имени и отправился в отель за картинами.
– Он, видимо, свихнулся?
– Просто дурак. Правда, он считал, что меня уже нет в живых… и не подозревал, что за ним следят. Ему и в голову не пришло, что полиция может подслушать звонок Уэксфорда… Фрост заверил меня, будто Уэксфорд считал, что пользуется обычным аппаратом из обычной телефонной будки…
– Но это же подло, – решила Сара.
Я снова зевнул, прикрываясь ладонью.
– Чтобы поймать подлеца, иногда приходится прибегать к ответной подлости.
– Кто бы мог подумать, что Хадсон окажется таким негодяем? – произнесла она. – Он так… так хорошо держался! Кто бы мог подумать, что под доброжелательной, сердечной внешностью люди способны скрывать такую страшную жестокость? Неужели такое вообще возможно?
– А что, по-твоему мнению, я рисую? – Джик встал со своего места и потянул за собой Сару. – Вазы с цветочками? – Он перевел взгляд на меня. – Лошадей?
На следующее утро мы попрощались в Мельбурнском аэропорте, в котором, казалось, провели немалую часть жизни.
– Как-то странно, что мы расстаемся, – сказала Сара. – Ты вошел в нашу жизнь…
– Я еще как-нибудь приеду к вам.