Больше ничего не случилось. Мы поехали назад, и ленч немного развеял нас.
— Что теперь? — спросил Джик.
— Я немного поработаю с телефоном, если таковой имеется в твоем ангаре.
На разговоры ушло все послеобеденное время. Я вооружился телефонным справочником и по алфавиту обзванивал все фирмы по найму помещений, и в конце концов зацепился за ниточку. Указанное помещение, ответили в конторе «Холоуэй энд сан», снималось на короткий срок галереей изобразительных искусств.
— На какой именно срок?
— На три месяца, с первого сентября.
Нет, они не знают, что помещение уже свободно. Фирма не может сдать его до первого декабря, так как уплачено вперед. Нет, они не могут пересмотреть это соглашение.
Я представился как посредник, у которого есть клиент на освободившееся помещение. Контора назвала мне какого-то мистера Джона Грея и дала вместо адреса номер почтового ящика. Я рассыпался в благодарностях. Мистер Грей, сказали они, немного оттаяв, снимал галерею для небольшой частной выставки, и потому они не удивляются, что помещение уже пустует.
Как мне узнать мистера Грея при встрече? Им трудно объяснить. Все переговоры велись по телефону или в письменной форме. Если моему клиенту помещение понадобится еще до первого декабря, то лучше всего написать мистеру Грею.
«Спасибо и на том», — подумал я.
Хуже, во всяком случае, не будет.
Я нашел подходящий лист бумаги и черными чернилами в самых изысканных выражениях написал мистеру Грею, что его фамилию и номер почтового ящика мне сообщили в фирме «Холоуэй энд сан», и попросил перепродать мне право на последние две недели ноября из трехмесячного срока, чтобы я мог организовать выставку акварелей своего клиента. Назовите свою цену, писал я, в пределах разумного. И подписался: «Искренне ваш Перегрин Смит».
Я спустился в кеч и спросил Джика и Сару, не имеют ли они ничего против того, чтобы я указал номер их почтового ящика как свой обратный адрес.
— Он просто не ответит, — заявила Сара, прочитав письмо, — если он и вправду преступник. Я бы на его месте не отвечала…
— Первый закон рыболова, — вступился за меня Джик, — приманить рыбу.
— На такую приманку не клюнет даже пиранья, умирающая с голоду.
Все-таки Сара нехотя дала согласие, и я послал письмо. Никто из нас не надеялся, что это что-то даст.
Зато звонки Джика по телефону оказались несомненно успешнее. В Мельбурне, в дни, предшествующие самым знаменитым скачкам года, отели всегда забиты. Но он решил воспользоваться отказами от брони, сделанными в самую последнюю минуту.
— Что и говорить, посчастливилось, — удовлетворенно констатировал он.
— Где?
— В «Хилтоне», — ответил он.
Я долго колебался, побаиваясь больших расходов, но в конце концов мы все отправились в Мельбурн. В колледже Джик жил на небольшой доход от семейной компании. Оказалось, источник хлеба насущного не исчерпался до сих пор. Судно, эллинг, спортивный автомобиль и жена — денежки на все шли не от живописи.
Утром следующего дня мы вылетели на юг, в Мельбурн. Даже затылком я ощущал неодобрение Сары, но остаться в Сиднее она отказалась. Природную склонность Джика к рискованным приключениям теперь связывала любовь, и перед лицом опасности он будет предусмотрительным. Хотя вряд ли нам что-то грозит. След в Сиднее — дело дохлое. В Мельбурне тоже может найтись частная галерея, которая уже закрылась. И что в таком случае делать? Перспектива весьма неопределенная, а тут еще мрачные горы, над которыми мы пролетаем…
Если бы мне удалось привезти домой доказательства, свидетельствовавшие, что нити ограбления дома Дональда ведут в Австралию, то полиция оставила бы его в покое, он ожил бы, а Регина была бы наконец похоронена.
Если бы…
И у меня совсем мало времени, потому что может оказаться поздно. Дональд долго не выдержит.
В Мельбурне было холодно и дул сильный ветер. Мы зарегистрировались в «Хилтоне» и с удовольствием нырнули в его плюшевые недра. Душу ласкали прямо с порога ярко-красные, пурпурные и голубые цвета, бархатная обивка, медь, позолота и хрусталь. Персонал отеля улыбался. Лифты работали. То, что я сам понес свой чемодан, вызвало легкий шок. Все это никак нельзя было сравнить с голыми стенами, в каких я жил в Англии.
Я распаковал свои вещи, то есть повесил в шкаф единственный костюм, немного помявшийся в сумке, и снова взялся за телефон.
Фантастика. В мельбурнской конторе «Монга Вайнъярдз Пропрайе-тари» меня бодро уведомили, что с мистером Дональдом Стюартом из Англии дело вел сам управляющий мистер Хадсон Тейлор, пребывающий сейчас в своем офисе, расположенном в его имении — на виноградных плантациях. Дать его телефон?
— Буду очень признателен.
— Пустое! — ответили из конторы, и я понял, что так звучит австралийское сокращение от нашего «не стоит благодарности».
Я достал карту Австралии, купленную по дороге из Англии. Мельбурн, столица штата Виктория, находился в юго-восточном углу. Аделаида, столица Южной Австралии, располагалась приблизительно в 450 милях на северо-запад… Поправка! В 730 километрах — австралийцы уже перешли на метрическую систему единиц, и это путало мои расчеты.
Хадсона Тейлора не оказалось там. Снова бодрый голос уведомил меня, что он поехал в Мельбурн на скачки. Его лошадь принимает участие в розыгрыше кубка. Интонации бодрого голоса свидетельствовали о том, что к такому сообщению следует относиться с уважением.