- Что ты мелешь? - из-под небрежно взлохмаченной чёлки сверкнули покрасневшие от недосыпа глаза. Недоверчиво так, можно даже сказать насторожено. - Мы только вчера говорили, Рада об этом словом не заикнулась.
Почти подловил, зараза. Затянувшись, медленно выпускаю дым, выкраивая пару лишних секунд себе на раздумья. Гадай теперь, о чём они успели потрепаться. Князев, задумчиво уставившись на проезжую часть, постукивает пальцами по сжатым губам. Пока не определился, верить мне или нет. Пожалуй, стоит переключить его внимание и, не вдаваясь в подробности, сделать упор на очевидное.
- А ты ждешь, что она будет жаловаться или когда-то решиться сесть тебе на шею с двумя детьми? - снисходительно засмеявшись, качаю головой. - Я думала, ты лучше знаешь мою сестру. Видимо показалось. Ладно, мне пора, - равнодушно добавляю, тщательно маскируя собственный интерес. Пусть теперь сам подсуетится, так меньше предпосылок подозревать меня в притворстве.
- Бывай, - почти мгновенно доносится вслед, но в севшем голосе звучит совсем другое - встревоженное: "Постой...", от которого сыто ёкает в груди. Заинтересовался, красавчик, теперь догоняй.
Сбежав со ступенек, медлю, наслаждаясь последней затяжкой, затем неспешно направляюсь к урне, считая приближающиеся шаги. Три. Два. Один...
- Не пойму, какая муха его укусила? У них же дети!
Быстро же, Князев, прогнулся твой скептицизм.
- А мне почём знать? - пожимаю плечами, внутренне закипая. Вот именно, дети... у них. Не у меня с Жекой. - Уехал на юг, - продолжаю тише, делая над собой усилие, чтобы в тоне не проскользнула неуместная фальшь. - Дал три дня на сборы. Слухи разные ходят, поговаривают даже, что он вернётся не один, так что мелких будет кому воспитывать. Эту ночь она ещё дома с ними проведёт, потом не в курсе. Уехать куда-то собиралась, но разве ж Рада признается? Гордячка.
- Блин. И в садике сегодня не встретиться, смена у меня паршивая. Малых мать забирает, - крепнущее на глазах предвкушение встречи окрашивает впалые мужские скулы румянцем. - Номерок её хоть дай.
- Нет, Паша, мне проблемы потом не нужны. И дурить не вздумай, - отрывисто чеканю, вкладывая в его белобрысую голову нужную информацию. - Ты еще домой к ней явись, пока цербер укатил. В прошлый раз выжил, второй раз может не повезти. Народ у нас на горке любопытный, завидит вечерком козла на чужой грядке и молись, чтобы солью в зад пальнули, а не пулей из свинца.
Дожидаться пока Князев переварит услышанное мне ни к чему. Окинув его на прощание показательно строгим взглядом, сворачиваю за угол и перебегаю дорогу.
Теперь бы милый не подкачал.
- Жек, ты утром так резко сорвался, я даже посоветоваться не успела, - выпаливаю на его сухое: "Что надо?". Занятость так и прёт. На нём и общая с Золотарёвым мастерская по производству кованых ворот, и дела какие-то в налоговой, и выбор подходящего под размеры усыпальницы спального гарнитура. Чтоб обязательно из натурального дерева. Понимаю, что загруженность не повод обижаться, но в мозгу так и печёт клеймом - неполноценная.
- Ладно, валяй, - крепко обматерив кого-то даёт добро. - Перекурю пока.
- Ты же знаешь, какая Рада упрямая! Вбила себе в голову, что сама справится и не станет никого напрягать. А двойняшки, между прочим, вчера пожаловались мне на шум. Говорят, что бабайка страшный в окно заглядывает, по комнатам шуршит, Мари, бедняжка, едва не уписалась от страха. Жутко им в старом доме без папиной защиты.
- И ты молчала?! - предсказуемо взрывается муж. Ну а как иначе-то? Дети его больная тема. - Значит так, ночью спим в доме Драгоша, на то мы и друзья, чтобы выручать друг друга.
- Рада будет против, - качаю головой, забыв, что он меня не видит. - Думаешь, я не предлагала такой вариант?
- Зара, у меня дел по горло, хоть ты мозг не выноси. Можно подумать желание Рады кого-то колышет. Один звонок Драгошу и он поставит жену перед фактом. До вечера.
- Люблю тебя... - срывается в пустоту. Жека уже сбросил вызов.
Где-то глубоко в груди скребет осознание, что я его недостойна, и оно никак не связанно с неспособностью уже шестой год зачать. Несмотря на своеобразность, Жека такой светлый, искренний, настоящий, нет в нём ни капли фальши. Полная моя противоположность. Это чувство ядовитой субстанцией разъедает мозги, пропитывает душу несмываемой грязью, потому что не хорошо играть людьми, их чувствами.
А ведь ради мести я солгала даже ему, - констатирую, сотрясаясь от горького смеха и удивлённо разглядывая саднящие ладони. Никак не соображу, когда успела врезать ими по проржавевшей обшивке старого ларька. - Но что поделать, если они не оставляют мне выбора? К чему благородство, если через пару дней я его потеряю?
Полюбить так сильно и безнадёжно - это в душе взлелеять чёрную дыру.
Стоит ли удивляться, что её тьма меня засасывает? Ведь алчная бездна боли и протеста держит слишком крепко, чтобы выкарабкаться самостоятельно.
6
Рада
Какой-то невнятный стук настырно дребезжит в голове, словно порываясь пробить невидимую стену, отделяющую реальный мир ото сна. Полусонное сознание в попытке удержать дремоту норовит списать его на сердцебиение, но с такими перебоями впору даже не скорую, а сразу священника вызывать и то не факт, что дотянешь.
Нет, это точно не сердце, вот оно - ритмично колотится над затёкшей рукой, - соображаю близоруко озираясь вокруг. Полоса лунного света, изломанная неровно задёрнутой шторой, высвечивает раскрытые ступни спящей у окна Мари и, высеребрив проход между детскими кроватями, обрывается за пяткою Миро. Этого освещения достаточно, чтобы поднявшись из-за низкого столика, за которым я пристрастилась засыпать в последнее время, бесшумно добраться до двери, повернуть ручку.
Щелчок замка сопровождается повторным стуком. Возможно, то игра воображения, но у меня ей-богу нутро холодеет от вибрации оконного стекла в соседней комнате. Как очередью гальки зарядили. Хоть Зара с Жекой весь вечер цапались, а затем так же бурно мирились, вряд ли стали бы громить чужой дом посреди ночи. В чем тут же и убеждаюсь, наткнувшись на них в коридоре.
- Да потому что спишь как хорёк, - приговаривает сестра, настойчиво подталкивая отчаянно зевающего мужа к входной двери. - Ну выйди, глянь, чего тебе стоит? Если мне показалось, честное слово лягу тихо под бочок и больше не пикну.
- Как же ты меня достала, - обречённо стонет тот, явно согласный на что угодно, лишь бы от него отстали. - Это мыши бьются на свет ночника.
- Какие ещё мыши? Просыпайся, давай.
- Летучие, Зара. Летучие...
- Да по боку им твой ночник. Они на звук ориентируются.
- Тем более, трещотка, - следует вымученный отклик. - По твою душу пожаловали.
Забыв спросонья об излюбленной опции слать любые помехи в эротический тур, Жека механически вышагивает в навязанном направлении... и круто оборачивается на мой внезапный чих.
Мадеев, чтоб тебя! - запоздало зажмуриваюсь, но привыкшие к полумраку глаза уже успели отметить как его рельефный пресс, так и отсутствие боксеров под распахнутым халатом.
- Будь здорова, - бурчит он, едва ли осознавая свою наготу.
Видимо мне одной здесь неловко, потому как новоявленный эксгибиционист даже не шелохнулся, а присутствие Зары носит чисто номинальный характер, её куда больше заботит источник звяканья и причина собачьего лая.
- Спасибо, - отзываюсь, не поднимая глаз. В целом ситуацию можно бы назвать щекотливой, в чём-то даже комической, если бы не благодарность. За спиною пусть заспанного, пусть любителя, но всё-таки боксёра, незваные гости пугают не так сильно. Своевременно, однако, родня с ночёвкой навязалась, нужно будет извиниться перед Драгошем за резкость, с которой я восприняла эту новость.