— ...Когда он был еще в Нижнем, там он написал работу о реорганизации промыслов, которая была написана с таким блеском, что тогдашний министр земледелия Ермолов повелел разыскать автора, где бы он ни находился.
Каково же было удивление и гнев царского служаки, когда он узнал, что адрес талантливого инженера — предварилка!
Всем известно, что царское правительство тоже стояло за натуральное премирование выдающихся русских граждан: им «даром» давали квартиру с решеткой (охраняет от воров), парашу и баланду.
«Конечно, стиль явно не Ленина, но по конкретным деталям чувствуется его наводящая рука».
— ...Затем тов. Кржижановский (тоже в порядке премирования) был сослан в Сибирь (по процессу «декабристов», по которому был сослан туда же и Владимир Ильич), где и «прожил» на иждивении попечительного начальства три года.
После ссылки очутился в Самаре, где работал на железной дороге и одновременно в центре тогдашней русской организации старой «Искры». На 2-м съезде партии тов. Кржижановский был выбран членом Центрального Комитета...
Все давным-давно известно, все так, но как-то по-особому, свежо видится, когда читаешь это напечатанным для других. И заново переживается то, что ушло вместе с молодостью:
— ...В 1905 году был председателем забастовочного комитета Юго-Западных железных дорог.
Конечно, после подавления революции ему пришлось получить увольнительный билет. Тов. Кржижановский переехал в Питер, избрал своей специальностью электротехнику и скоро завоевал себе репутацию одного из лучших электротехников. С 1912 года он уже является организатором «Электропередачи».
Всем известна боевая песнь рабочего класса «Варшавянка» («Вихри враждебные веют над нами...»). Русские слова этой песни принадлежат тов. Кржижановскому.
Глеб Максимилианович подправил усы, но тут же оглянулся, точно его могли увидеть и упрекнуть в нескромности. В кабинете по-прежнему был только он один. Дочитал:
— Не понятно ли, после всего вышеизложенного, что наркомы РСФСР, в противоречии с Ермоловым, сменили предварилку на трибуну Всероссийского съезда Советов?
«Понятно, что «все вышеизложенное» подстроил Ленин, чтобы поддержать тебя, чтобы ты нос не вешал».
Но, хотя маневр был разгадан, настроение сразу поднялось. Что он, в самом деле, раскис? План ГОЭЛРО одобрен съездом, принят как основной для хозяйственного строительства, под рукой на столе уже лежит нетерпеливое, торопящее письмо Ильича:
«...развить (...тотчас) практический план кампании по электрификации... в каждом уезде создать срочно не менее одной электрической станции...»
Опять, как и в прошлую зиму, на московских домах шелестели истерзанные вьюгой афиши: Художественный — «Дочь Анго», Корш — «Рюи Блаз», Незлобина — «Раб наживы», а поверх них объявления: «Хлеб по карточкам (отпуск бесплатный)», «Распределение картофеля», «Распределение дрожжей». Опять на углах заваленных снегом улиц высились груды дров, сброшенных с трамваев, а возле них у неугасавших костров притоптывали стражи с винтовками.
По мосту через Москву-реку, снова будто бы навечно закованную в черный лед, красноармеец легко катил диковинное сооружение: четыре параллельных обруча-рельса диаметром в рост человека изнутри скреплены брусьями, и в образовавшуюся бочку туго напиханы поленья — целая сажень!
«Сколько дров сжигается сторожами на кострах, на этих вечных жертвенниках прожорливому божеству транспортной разрухи! — отметил для себя Глеб Максимилианович. — Ну что бы наделать побольше вот таких «рельсо- бочек» и развезти все сразу по домам!.. Надо это не забыть. Не за-быть...»
Лестница и большие залы Дома Союзов декорированы красными лентами, знаменами. Плакаты, лозунги:
«Здоровый паровоз — гвоздь революции!»
«Молот впереди, винтовка позади!»
«Да здравствует труд и разум!»
У входа на выставку Восьмого съезда Советов теснятся мастеровые — ребята и девчата с красными бантами на куртках и шубейках, выкрикивают хором, весело, задиристо новые стихи Демьяна:
— Пожалуйте, товарищ инженер, проходите, — расступились перед Глебом Максимилиановичем.
— Спасибо.
— Мы про вас в газетке читали... Проходите без очереди.
— Да нет уж, я как все. — И стал в хвост.
В залах выставки — диаграммы, диаграммы, очень вошедшие теперь в моду. У дверей, на первой таблице, — огромный лодырь сунул руки в брюки, а рядом крохотный рабочий с киркой. На второй таблице лодырь стал чуть поменьше, а старательный работник подрос. Дальше — бездельник все уменьшается, а рабочий достигает исполинских размеров. Все это — «Диаграмм: падение прогулов на Кольчугинском металлообрабатывающем заводе».