Вновь и вновь обращается Кржижановский к людям, передает им горькую правду ленинских слов:
— Отсталыми и никуда не годными оказались и флот, и крепость, и полевые укрепления, и сухопутная армия.
Связь между военной организацией страны и всем ее экономическим и культурным строем никогда еще не была столь тесной, как в настоящее время.
Да, все это так, все это не случайно. И лекарство против этого только одно — революция. Любить отечество, быть патриотом теперь — значит биться против своего, русского помещика, против русского заводчика, против русского царя. Потому, что тысячу раз прав Ленин:
— Русский народ выиграл от поражения самодержавия. Капитуляция Порт-Артура есть пролог капитуляции царизма. Война далеко еще не кончена, но всякий шаг в ее продолжении расширяет необъятно брожение и возмущение в русском народе, приближает момент новой великой войны, войны народа против самодержавия, войны пролетариата за свободу.
Ради этого Организационный комитет большинства готовит Третий съезд партии, ради этого трудится Глеб Максимилианович Кржижановский. Приглашает товарищей, добывает деньги, паспорта, отправляет за границу делегатов, участвует в издании новой ленинской газеты «Вперед».
Съезд определил тактику большевиков в революции...
«Кровавое воскресенье» дало размах небывалым еще в России выступлениям рабочих. На расстрел демонстрантов питерцы ответили всеобщей стачкой. Уже в понедельник, десятого января, Питер стал похожим на город, захваченный неприятелем. По улицам патрулировали казачьи разъезды. Там и тут собирались возмущенные рабочие, начинались митинги. То и дело возникали стычки с войсками, раздавались выстрелы. Вечерами столица тонула в темноте: забастовщики отключили электричество и газ.
Волна стачек протеста всколыхнула всю страну. В Москве началась всеобщая забастовка. В Киеве также все были потрясены петербургскими событиями. Одни со страхом, другие с надеждой ждали, что будет дальше. Ну, а третьи... Третьи, и в их числе Кржижановские, делали то самое, «что будет дальше...»
Забастовки в Иваново-Вознесенске, Туле, Нижнем Новгороде, Твери, в Поволжье, на Урале, в Сибири, Ревеле, Риге, Тифлисе, Батуме, Баку...
Набатный звон колоколов, стога и скирды, горящие призывом к выступлениям крестьян по всей стране...
Восстание в Лодзи...
Словно масла в огонь подливают поражения под Мукденом и при Цусиме.
Причины? Не раз о них задумываются Кржижановские. С болью и негодованием говорит Ленин:
— Сотни миллионов рублей были затрачены на спешную отправку балтийской эскадры. С бору да с сосенки собран экипаж, наскоро закончены последние приготовления военных судов к плаванию, увеличено число этих судов посредством добавления к новым и сильным броненосцам «старых сундуков». Великая армада, — такая же громадная, такая же громоздкая, нелепая, бессильная, чудовищная, как вся Российская империя, — двинулась в путь, расходуя бешеные деньги на уголь, на содержание, вызывая общие насмешки Европы, особенно после блестящей победы над рыбацкими лодками, грубо попирая все обычаи и требования нейтралитета. По самым скромным расчетам, эта армада стоила до 300 миллионов рублей, да посылка ее обошлась в 100 миллионов рублей, — итого 400 миллионов рублей выброшено на эту последнюю военную ставку царского самодержавия.
Теперь и последняя ставка побита. Этого ожидали все, но никто не думал, чтобы поражение русского флота оказалось таким беспощадным разгромом. Точно стадо дикарей, армада русских судов налетела прямиком на великолепно вооруженный и обставленный всеми средствами новейшей защиты японский флот. Двухдневное сражение, — и из двадцати военных судов России с 12—15 тысячами человек экипажа потоплено и уничтожено тринадцать, взято в плен четыре, спаслось и прибыло во Владивосток только одно («Алмаз»). Погибла большая половина экипажа, взят в плен «сам» Рождественский и его ближайший помощник Небогатов, а весь японский флот вышел невредимым из боя, потеряв всего три миноносца.
Русский военный флот окончательно уничтожен. Война проиграна бесповоротно... Перед нами не только военное поражение, а полный военный крах самодержавия.
Ровно через месяц совсем иное сражение с совсем иным исходом: против целой эскадры восставший броненосец «Князь Потемкин Таврический», который Ильич назвал непобежденной территорией революции. «...В Румынии революционный броненосец передал консулам прокламацию с объявлением войны царскому флоту, с подтверждением того, что по отношению к нейтральным судам он не позволит себе никаких враждебных действий. Русская революция объявила Европе об открытой войне русского народа с царизмом. Фактически, русская революция делает этим попытку выступить от имени нового, революционного правительства России».