Нет, не в пустоту направлял свой «положительный заряд» Ленин, когда его слушали два брата с Арбата. Начинать вам, Глеб Максимилианович, не на пустом месте, действовать не в безвоздушном пространстве! И вообще... Вообще! Легко быть оптимистом за праздничным столом, ломящимся от яств, — каждый дурак сможет, а вы попробуйте теперь... Попробуйте!
Домой он вернулся в состоянии приподнятости, может быть, окрыленности, охваченный задиристой жаждой действия. Едва успел сбросить доху, кинулся к телефону:
— Борис Иванович? Добрый день! Кржижановский говорит. Да, да. Вы, конечно, слышали о предстоящих работах — о плане электрификации? Можно рассчитывать на Ваше участие?.. Что же вы молчите, Борис Иванович?
— Я просто щажу микрофонный рожок — не решаюсь крикнуть «ура».
— Ах, так! Спасибо вам!
— За что?
— Так... За все. В вас я и не сомневался, а вот брат Ваш... Напомните мне, пожалуйста, номер его телефона.
— Он сейчас у меня: за керосином пришел. Могу позвать.
— Если можно... Александр Иванович? Приветствую... Не знаю, как вы отнесетесь... Не знаю, как начать...
— Начинайте прямо, Глеб Максимилианович, с самого начала.
— Пожалуй что...
— Да. Так вернее всего.
— Ну, хорошо...
— Я вас слушаю, Глеб Максимилианович!
— Александр Иванович... Что бы вы сказали?.. Что бы вы ответили, если б вам предложили работать в учреждении — в советском учреждении... цель и смысл которого — экономическое возрождение России?
— Возрождение? А в партию вы меня тоже вступать заставите?
— От вас потребуются ваши знания. Вы нужны как ученый, и только в этом качестве... Ну, так как же, Александр Иванович, а?
— А как вы думаете, Глеб Максимилианович, что может ответить на все это человек, которому еще дедом завещано быть вместе с Россией при любых обстоятельствах?
— Вот это разговор!..
Не успел отойти от городского телефона — зазвенел другой, установленный вчера по специальному поручению Ленина — соединяющий прямым проводом кабинет Глеба Максимилиановича с «верхним» коммутатором Кремля.
— Да, да? — Знакомый баритон послышался в трубке так, словно Ленин говорил из соседней комнаты. — Как слышно? То-то! Напоминаю: давайте брошюру скорее, как можно скорее и еще скорее. Звонил полчаса назад — сказали: гуляете.
— Брал разбег, злостью заряжался.
— Злость в работе — дело доброе.
— Как-то лучше пишется, когда видишь лицо врага.
— Ну и как же теперь, увидали?
— Вполне! — Глеб Максимилианович хотел рассказать о встрече с Мартовым, но подумал: зачем, к чему это? Разве у Владимира Ильича есть время на пересуды? И продолжал о главном: — План всей работы, по-моему, сложился — в порядке первого приближения, конечно. Сначала пойдет статья «Торф и кризис топлива».
— Та, что уже напечатана в «Правде»?
— Потом только что одобренная вами — «Задачи электрификации промышленности».
— Та-ак...
— Далее — «Электрификация сельского хозяйства».
— О-о! Объять необъятное... Не слишком ли дерзок замах? Не лучше ли назвать как-нибудь поскромнее, поосторожнее, а дать пошире, поглубже?