— Не стану вам мешать.
— Погодите. Мне уже пора. — Ильич с сожалением отставил лопату.
Только теперь Глеб Максимилианович задержал внимание на груде льда возле бортика тротуара:
— Ого!
— Пойдемте. Я вам могу уделить десять минут...
Опять они в кабинете Ленина. Ставшие уже обычными расспросы о делах, о заботах Комиссии, и, понятно, разговор заходит о проблеме Юга страны.
Ильич пододвигает кресло, подпирает скулу кулаком — слушает. А Глеб Максимилианович пересказывает услышанное от Александрова, добавляет все, что узнал сам, особенно когда работал в Киеве, и «рисует словами» так, словно родился и вырос не на Волге, а на Днепре, жил на нем испокон веков...
Вдохновенно, пожалуй, с чуть излишним пафосом он говорит о том, что еще с незапамятных пор вольная и могучая река стала гордостью нашего парода. Днепр, если хотите, колыбель нашей культуры. Матери пели о нем детям. Отцы напутствовали его именем сыновей, шедших па рать. Днепр — это крещение Руси и Запорожская Сечь, это князь Владимир и Илья Муромец, слепой кобзарь и Тарас Бульба, Шевченко и Гоголь...
Когда-то, родившись из множества речушек, Дпепр-Словутич ринулся к морю. Но путь преградила гранитная стена. Тысячелетия ушли на то, чтобы одолеть ее. Наконец все-таки вода пробила камень. Но в русле остались обломки: девять главных порогов. Видавшие виды лоцманы, барочники и плотовщики, измерившие вверх-вниз древний путь «из варяг в греки», бессильны против Днепровских порогов — называют их не иначе, как «проклятие природы». Словом, говоря официально-деловым языком, «пороги представляют непреодолимую естественную преграду сквозному судоходству». И со второй половины восемнадцатого века эта проблема официально признана важной для государства — к ней обращена инженерная мысль России.
Вот с каких пор! Признаться, Кржижановский сам не поверил в это, но Александров показал ему документы. Еще в семьсот семьдесят восьмом году — при Екатерине! — на пороги прибыл инженер-полковник Фалеев с командой саперов. Член Российской академии наук Василий Зуев оставил любопытные заметки о том, что «труднейшая работа есть бурить камни под водою, и поэтому не без ужаса смотреть должно, как солдаты... по двое па плотике, зацепясь за камень, посреди столь сильной быстрины и шума держатся, сидят, как чайки, и долбят в оной. Продолбивши на известную глубину, ставят жестяную, с порохом трубку, к коей приложа фитиль, отплывают. По прошествии некоторого времени разрывает камень под водою, и оные обломки вывозят на берег...»
Потом расчисткой порогов и устройством каналов занимался видный русский инженер Павел Павлович Деволант. Пятнадцать лет работал — до восемьсот десятого. В общем попыток было немало, но в конечном счете все оказывались безуспешными. Александрову известно около двадцати проектов. Ранние посвящены только улучшению судоходства. Более поздние — уже принимают во внимание судоходство и получение электрической энергии, а некоторые — еще и орошение.
Пятнадцать лет назад Графтио и Максимов подошли к решению проблемы по-новому: предложили затопить пороги тремя плотинами с электрическими станциями. Александров признает, что именно с этого проекта в инженерной среде осознали: пороги не проклятье, а ценность, не меньшая, быть может, чем криворожская руда...
Глеб Максимилианович глянул на старинные часы, стоявшие у стены, осекся:
— Мое время истекло, Владимир Ильич.
Ленин коснулся листов недописанной статьи, заколебался, махнул рукой:
— Рассказывайте. Все это так интересно, так замечательно!.. Судоходство плюс электрификация, плюс орошение — всесторонне использовать, запрячь «проклятие природы»... Я вижу, вы хотите курить.
Глеб Максимилианович выразительно покосился в сторону таблички «Курить воспрещается», красовавшейся па белых изразцах голландки.
— Курите, курите, — сочувственно усмехнулся Ленин. — Вам можно. Вы не можете долго не курить.
Глебу Максимилиановичу вдруг представилось, что ушел в далекое прошлое, а не только что закончился Девятый съезд партии, на котором Ленину с трудом удалось отстоять от оппозиционеров и болтунов необходимость возрождения хозяйства по единому государственному плану, разумность привлечения к работе старых специалистов, что миновала угроза со стороны панской Польши. Нет Врангеля, заменившего недобитого Деникина на посту главнокомандующего вооруженными силами Юга России. И на столе перед Владимиром Ильичем не лежит газета «Известия», в которой крупно, броско напечатано: