Чего именно (точно) не хватает для «ускорения пуска в ход существующих электростанций»?
В этом гвоздь. А об этом ни слова.
Чего не хватает? Рабочих? Квалифицированных рабочих? Машин? Металла? Топлива? Чего другого?
«План» добыть все нехватающее надо тотчас составить и опубликовать.
Работа, хлопоты, дела. И вдруг приглашают в Кремль на... просмотр киноленты.
В полутемном зале прохладно, тянет махорочным дымом. Почти все места заняты кремлевскими курсантами и работниками Главторфа. Поодаль, не глядя друг на друга, уселись Радченко и Классон.
Шум стал оживленнее, когда Ленин, вошедший вместе с Горьким, Калининым, Кржижановским, сказал:
— Здравствуйте, товарищи!
Владимир Ильич быстро прошел между рядами кресел, заметил Классона, остановился против него, протянул руку, задумался:
— Двадцать пять лет не видались. Целая жизнь... А помните, как вы тогда сомневались? А ведь революция-то свершилась...
Вокруг них собрались Крупская, Кржижановский, Калинин, Андреева, Горький. Алексей Максимович смеялся, указывая на сверток в кармане ленинского пальто:
— Угостите шоколадом!
— Потерпите. Будет вам и шоколад. Каждому овощу — свое время. — Владимир Ильич запрятал сверток поглубже и тут же обратился к кинооператору: — Неужто это вы, Юрий? Подумайте, какой вымахал! Вы меня помните? Я был у вас на Капри... Ну, что ж? Начнем? А потом уже поговорим.
Застрекотал аппарат. На экране возникло шишковатое — все в кочках — болото.
Оператор склонился к Ленину, стал объяснять вполголоса.
— Говорите, пожалуйста, громче: для всех.
В ярко высвеченном окне проплыла строительная площадка Шатуры, здание станции, подпертое лесами, потом добыча торфа лопатами, мужики, навалившиеся всей артелью на бревно, подведенное под пень. Все, что Глеб Максимилианович видал-перевидал. Но почему-то он заволновался: то ли магия кино подействовала, то ли смутное сознание какой-то вины.
Он знал, что муж старшей дочери Классона инженер Богомолов пригласил приемного сына Алексея Максимовича Горького Юрия на «Электропередачу» и тот заснял ленту о гидроторфе.
На первый взгляд, семейные дела. А если задуматься? Не по этой ли причине еще весной Ленин настоял, чтобы Сормовский завод, перегруженный заказами на пушки и броневики, в кратчайший срок построил гусеничный кран для торфососа, а теперь, узнав от Марии Федоровны Андреевой и Горького о фильме, немедленно заинтересовался им?
Когда экран заполнила пузырчатая влажная масса, Классон не удержался:
— Гидроторф!
Вскоре вспыхнул свет.
Владимир Ильич выжидательно обернулся к собравшимся. Горький покачал головой:
— Не видал в кинематографе ничего более интересного!
— Да, — Ленин задумчиво вздохнул, — это не «романтика», не «беллетристика».
— Наши пнистые болота, — подхватил Классон, — одолеет только сверхмощная струя воды в руке человека.
— А что думает Главторф? — Ленин подошел к Радченко, по-прежнему сидевшему в стороне.
— Главторф пока что срезал мне ассигнования и штаты, — пожаловался Классон, поднявшись вслед за Лениным. — Важнейшие механизмы, как вы только что видели, выполнены из дерева: металла не дали. Разрешили испытывать только один торфосос!
— И того много! — сорвавшись, вспыхнул Радченко, молчаливо крепившийся до поры. — Владимир Ильич! Нет, мы не против гидроторфа. Но в нем еще много спорного и сомнительного.
— А конкретно? — не уступал Классон. — Говорите конкретно.
— Можно и конкретно: провал прошлогодней кампании.
— А нынешняя?!
— В кинематографе все гладко, а на болоте... Торфосос каждую минуту забивается.
— Ничего подобного. Я же показывал вам с Винтером последнюю модель — ту самую, что заснята. Нарочно целые кусты бросали — все проглатывает, истирает в пыль!
— А народу сколько занято?
— Вдвое меньше, чем на элеваторной добыче. Вы не учитываете, что самое замечательное в новом способе — транспорт гидромассы по трубам на далекие поля разлива. Работницам остается только нарезать подсохшую массу цапками и переворачивать кирпичи.
— Да где они, ваши кирпичи? Кто их видел?
— Погодите! — Ленин поднял руки, унимая специалистов, и вернулся к оператору: — Скажите, Юрий, где сняты штабеля торфа, которые мы видели?
— На «Электропередаче», конечно.
— Владимир Ильич! — решился наконец Кржижановский, потупился, по продолжал твердо: — В этом сезоне гидравлическим способом добыто триста сорок тысяч пудов отличного топлива — больше чем когда бы то ни было. Пора нам, Иван Иванович, признать свою ошибку.