Когда Apple занимается такого рода корпоративным поведением, некто хочет верить, что они действительно пытаются делать все наилучшим образом. Мы все хотим дать «Яблоку» фору перед сомнением, поскольку помним их старые победы над хламом Билла Гейтса, и из-за того, что у них есть хороший пиар. Но когда Microsoft делает то же, почти не нужно помогать появлению параноических конспирологов… Очевидно они что-то прячут от нас! И они все еще так сильны! Они пытаются свести нас с ума!
Этот метод в работе с клиентами пришел прямиком из Центрально-Европейского тоталиторизма середины Двадцатого Столетия. На ум приходят прилагательные «Кафкианский» и «Оруэлловский». Это не могло продолжаться дольше, чем существовала Берлинская Стена, и теперь Microsoft имеет публично доступную базу данных об ошибках. Она называется как-то иначе, и нужно время, чтобы ее обнаружить, но она — там.
Они, другими словами, приспособились к двух-ярусной структуре «Элой/Морлок» технологического общества. Если вы — Элой, вы устанавливаете «Окна», следуете инструкциям, надеетесь на лучшее, и безмолвно страдаете, когда «они падают». Если вы — Морлок, вы идете на вебсайт, заявляете им, что, вы — «продвинутый», находить базу данных об ошибках, и добиваетесь правды прямиком от некоторого анонимного инженера Microsoft.
Но раз Microsoft предприняла этот шаг, опять напрашивается вопрос, есть ли какое-нибудь указание присутствия в «ОСевом» бизнесе вообще. Клиенты могли хотеть платить $95, чтобы сообщить о проблеме на Microsoft если, в свою очередь, они получают некоторый совет, который никакой другой пользователь не получает. Это имеет полезный побочный эффект хранения пользователей отчужденными друг от друга (типа «разделяй и властвуй» — прим. перев.), что помогает поддерживать иллюзию, что дефекты являются редкими недоразумениями. Но раз результаты тех сообщений об ошибках становятся открыто доступны на вебсайте Microsoft, все изменяется. Никто не собирается тратить по $95, чтобы сообщить о проблеме, когда велики шансы, что какой-нибудь другой неудачник сделает это раньше, и что инструкции по исправлению дефекта затем окажутся в свободном доступе на сайте. И по мере того как размер базы данных об ошибках растет, в конечном счете становится общим местом, в частности в отношении Microsoft, что их ОСи имеют столько же «жуков» как их конкуренты. В этом нет ничего зазорного; как я упоминал, дебиановская база данных о дефектах зарегистрировала уже 32000 сообщений. Но это ставит Microsoft на одну доску с другими и делает более трудной для ее клиентов — тех, кто хочет верить — возможность поверить ей.
Memento mori
Когда линуховая машина наконец исплевала жаргонную начальную телеграмму, она приглашает меня, войти в систему с именем пользователя и паролем. В этой точке машина все еще выполняет интерфейс командной строки, с белыми буквами на черном экране. Нет окон, меню, или кнопок. Она не отвечает на мышь; она даже не знает, что мышь — «где-то рядом». Можно выполнять много программулей уже отсюда. Emacs, например, существует в консольной и ГРАФИЧЕСКОЙ версиях интерфейса пользователя (реально есть две версии графического интерфейса пользователя, отражающие какие-то «религиозные разногласия» между Ричардом Столлманом и некоторыми хакерами, которые с ним расплевались). То же справедливо для многих других юниховых программ. У многих ГРАФИЧЕСКОГО ИНТЕРФЕЙСА ПОЛЬЗОВАТЕЛЯ нет совсем, и многие из них способны работать из командной строки. (В смысле, работаете вы скажем в сессии G-Nome или KDE, или какой там оконный менеджер пленяет ваши взоры, — запускаете старый-добрый терминал в окошечке на одном из рабочих столов и в нем — любимый Vi в последнем его воплощении)
Разумеется, поскольку у моего компьютера только один экран монитора, я могу увидеть только одну командную строку, так что вы могли подумать, что я мог только взаимодействовать с одной программой за один раз. Но если я удерживаю нажатой кнопку Alt и затем нажимаю функциональную клавишу F2 в верху моей клавиатуры, я обеспечиваюсь свежим, чистым, черным экраном с приглашением для входа в систему в верхней части. Я могу войти в систему здесь и запустить некоторую другую программу, затем нажать Alt-F1 и вернуться к первому экрану, который все еще делает то, что делал, когда я его покинул. Или я могу нажать Alt-F3 и войти в систему на третьем экране, или четвертом, или пятом. На одном из этих экранов я могу войти в систему в качестве себя самого, на другом как root (традиционное имя администратора системы), на следующем — я могу регистрироваться на каком-нибудь другом компьютере через Интернет.
Каждый из этих экранов называется, по-юниховому, tty, что является сокращением от «телетайп». Так, когда я использую мою линуховую систему таким образом, я возвращаюсь прямиком в ту небольшую комнату в Средней Школе Эймса, где я впервые писал код двадцать пять лет тому «обратно», за исключением того этот tty — тише и быстрее чем телетайп, и способен выполнять гораздо более развитое программное обеспечение, как например, emacs или «ГНУсные» средства разработки.