Разбудил крик. Где-то неподалёку надрывался прилежный петух.
Днём водоворот событий вновь принялся крутиться…
Они прошли по знакомой дорожке к крохотному озеру. Пейзаж казался копией мира Лауры, если спалить и развеять в прах многочисленные сувенирные лавки, рестораны, а заодно и туристов.
Дорогу преградил хлипкий заборчик, украшенный плакатом с наивной просьбой к водоёму не подходить.
Максим покрутился вокруг, словно пёс, ищущий след, и уверенно указал на тропинку, уходящую вверх в скалы.
Лезть было трудно. Мелкие камни осыпались, колючие кусты норовили вцепиться в ноги. Тени шли впереди, проверяя дорогу.
Они поднимались всё выше и выше. Над головой перевёрнутым морем нависало огромное безразлично-синее небо. Андрей запыхался и остановился, чтобы передохнуть.
Ольга толкнула в спину:
– Веришь в страшного чёрного альпиниста? Будешь отставать – укусит за задницу.
– Как его зовут?
– Зачем его звать? Сам придёт.
– Я устал.
– Не ной.
Склон впереди казался бесконечным. Кусты переплелись оголёнными ветвями, как спортсмены в греко-римской борьбе. Пучки бурой травы походили на засохшие сосновые ветви, жёсткие и колючие, как характер подруги. Многие люди скрывают худшие черты характера. А Ольга прятала лучшие.
Но вот склон стал более пологим. Здесь ветер набрался силы и принялся задираться, налетая порывами то в лицо, то в спину.
Максим, который шёл первым, напряжённо оглядел окрестности:
– Мы почти наверху. Это хорошо. Плохо лишь, что место не то. Похоже, заблудились. Надо побродить вокруг.
Андрей опустился на камень:
– Говорят, специально обученные собаки ищут пропавших туристов. Тем и живут. Кто-нибудь знает, где восток? Там Москва… Дом…
Ольга подсказала:
– Дождёмся весны, птицы полетят на север. Вот и определимся.
Максим вдруг воскликнул:
– Нашёл пещеру. Вон она! Правда, немного по-другому расположена.
Действительно в стороне от тропы виднелась тёмная дыра в нагромождении скал. Чтобы попасть туда, надо было лезть по почти отвесному склону. Другого пути не было. Тропинка предательски свернула.
– Хреновый из меня альпинист, – признался Андрей. – Может, я здесь подожду?
– Двигай, не тупи, – прикрикнула Ольга.
– Не шумите, – прошептал Вадим.
Взбираться было совсем тяжело. Пару раз Андрей чудом не поскользнулся. Он тяжело дышал, камни предательски норовили выскочить из-под кроссовок. Пучки травы, за которые приходилось цепляться, царапались в кровь. Рубашка насквозь промокла от пота.
Наконец, оказались у входа. Скалы нависали совсем рядом, как театральные декорации, без расстояния, без перспективы. Солнце косо падало, освещая одну сторону, отчего темень в глубине казалось еще гуще.
Вошли. Глаза привыкали к полумраку. Пещера была пуста.
– Я так и знал, тут ничего нет. Если что и было, давно похитили, – огорчённо воскликнул Максим.
– Тише, – вновь сказал Вадим. – Здесь кто-то прячется.
Из-за выступа вышел демон Асмодей:
– Думал поиграть в прятки. Но вас не проведёшь.
– Чего надо? – Вадим не был приветлив.
– Хочу помочь. Вы же сундук ищете?
– А тебе то что? Нет сундука. Утащили давно.
– Ошибаешься. Заколдован сундучок-то. Скрыт надёжно. Догадываюсь, что там пепел. Угадал? – Асмодей радостно скалился доброй улыбкой крокодила.
– Ишь, догадливый какой. Подскажи, если знаешь. Или так, разговоры разговариваешь?
Демон разинул клыкастую пасть. Запахло серой. Он нагнулся и произнёс интимным шёпотом:
– Жертва нужна.
– Взятку просишь?
Асмодей выкатил глаза на Ольгу и нараспев проговорил:
– Возьми которого ты любишь, приведи на гору и принеси в жертву.
Ольга бросила быстрый взгляд на Андрея, потом вновь на демона:
– Сдурел, что ли?
Вадим тоже недоверчиво покачал головой:
– Помнится, пару недель назад похожий на тебя чёрт пытался убить нас.
– Политика – штука грязная. Вымажешься – не отмоешься. Сначала приказали вас уничтожить. Потом передумали. Решили, что надо поддерживать.
– Что так?
– Поверишь? Не знаю. Там наверху всё так запутанно. В конце концов, я лишь исполнитель. Кстати, такой же, как ты. Скажут убить – сделаю. Велят беречь как зеницу ока – буду беречь.
Андрей уже не вслушивался в спор. Ах вот что они удумали. Предчувствие не обмануло. Может быть, все они сейчас валяют дурака, а замысел возник давно. Помнится, Ольга обмолвилась, что милосердие у них не в почете.