Ольга с Максимом склонились над телом. Но и так было понятно, что Андрей безнадёжно мёртв, потому что не дышал и даже не говорил.
Максим растерянно спросил:
– Можешь что-нибудь сделать?
Она отрицательно качнула головой:
– Колдовство не всесильно.
Её взгляд был отсутствующим, слова звучали искаженно. Ольге хотелось лечь рядом и заснуть так, чтобы не просыпаться очень долго. Что-то в груди болезненно сжалось, там была чёрная пустота, где пряталась смерть. Беспросветные воды тоски заполнили душу, выступив капелькой в уголках глаз.
Максим вдруг закричал:
– Зачем вы это сделали? Вы убили моего друга!
Вадим посмотрел исподлобья:
– Успокойся. Никто ничего не делал. Он поскользнулся.
– Не верю в такие совпадения.
– А зря. Иногда ситуация складывается так, что выбора нет.
– У кого?
– У всех. У Андрея, у нас, у мироздания. На войне люди убивают друга не потому, что хотят. История идёт к своей цели по трупам.
Максим резко обернулся к Асмодею:
– Ты?
– Я вообще ни при чём!
Ольга вдруг закрыла лицо руками и произнесла, давясь, будто её тошнило:
– Прекрати истерить. Ты не белый и пушистый. Была уверена, нарочно потащил Андрея с нами. Слишком вовремя он умер. Как по заказу. Нужна была жертва, и пожалуйста, получите. Случайная удача – твоя фишка.
Максим побагровел лицом. Он пытался что-то сказать. Потом махнул рукой и замер, ни на кого не глядя.
Скалы теснее сдвинулись, прижались шершавыми боками, будто искали поддержки друг от друга. Отчего казалось, что стало темнее.
Птицы перепуганно затихли. Воздух застыл. В зарослях розмарина муравей остановился и сбросил травинку. Устал. Нет правды в жизни. Он пашет с утра до ночи, а некоторые порхают с цветка на цветок. Пусть загрызут, но настала минута отдыха.
Вадим нарушил тишину:
– Честно, не любил его. Но он был, как бы это сказать, настоящим. Не пытался казаться лучше, чем есть. Не подстраивался под нас. Был слаб, но не трусил. Даже меня не боялся. Не все на такое способны. – Он остановился и почти сразу продолжил: – Мы знаем, что за смертью есть жизнь. Пусть живёт так, как хотел бы. Может быть, он сейчас со своей Лаурой. Она ему, кажется, понравилась. Извини, Ольга. Переругавшись, мы никого не оживим. Давай доделаем дело, ради которого парень погиб.
Вадим вытянул руку, указывая на что-то. В центре пещеры стоял сундук, неведомо откуда появившийся. Крышку и стенки покрывали фосфоресцирующие в сумраке узоры.
Мужчины поспешно направились к загадочному предмету. Ольга сидела рядом с трупом. Она закрыла широко распахнутые глаза Андрея и поцеловала в сухой холодный лоб.
Асмодей взял девушку за руку:
– Пошли. Откроем ящик. Ты нужна. Потом похороним. Он ведь был и моим другом. – Он развернулся в сторону пещеры и принялся нарочито громко командовать: – Тащите сюда, пока эта хрень вновь не исчезла! А то будем убивать друг друга бесконечно.
Парни вынесли сундук из пещеры. Крышка оказалась не заперта. Ольга почти без усилий приподняла её. Внутри лежала серая пыль. Пепел.
То, ради чего они гонялись по миру. Рисковали, убивали. Мироздание упрямо вело их к неведомой цели. Жизнь причудливо кружила, петляла и хитрила, как змея во время охоты. Они совершали действия, к которым не стремились. Поступали так, как не хотели. В общем, жили обычной жизнью, к которой привыкли и которая нравилась. Наверное, это и есть свобода воли, которой гордится любой человек.
Право на выбор? Существует ли он? Каждый миг жизни создаёт нам свою заботу. Заставляет действовать, исходя из простого правила: изворачиваться от неприятностей и бежать за счастьем. И нет здесь никакой свободы. Можем ли мы предвидеть, что произойдёт в следующее мгновение? Вариантов тысячи. Позвонит телефон, правительство объявит чрезвычайное положение и закроет границы, пойдёт дождь, лопнет водопроводная труба, случится военный переворот, прилетят инопланетяне или знаменитая фотомодель сыграет новую свадьбу. В дверь постучит таинственный незнакомец, или любовник, или муж, или бандит, сбежавший из тюрьмы, или полицейский, или свидетель Иеговы. Закружится голова, заболит нога, хватит инсульт или зачешется глаз. И человек начинает действовать, исходя из заданных ему обстоятельств.