– И когда я узнала, что мой любимый умер, после первого удара мне как будто стало легче. Я уже ничего не жду и понимаю: закончилась эта постоянная боль. Больше ничего не будет. Теперь я перестану страдать. Я свободна! − закончила она.
Персонал отделения травматологии. 1955 г.
Ортопедический стол для наложения кокситной гипсовой повязки.
«Комсомольская правда», 2014 г.
В операционной. 1982 г.
Молодой врач с больными .1954 г.
Внимание!
Шел 1969 год. В медицинском институте был настоящий бум. Впервые в городе была объявлена конференция, да не какая-нибудь, а всесоюзная, по хирургии. Начальство ожидало приезда корифеев. Но и к простым делегатам требовали проявить максимум внимания. Подготовка была долгой, и как часто бывает, местами бестолковой. Анне досталась должность секретаря. Она не знала, что весь оргкомитет после окончания форума будет свободен, а секретарь еще будет вкалывать неопределенное время. У всех все было впервые. Заправлял подготовкой новый проректор по науке, который заведовал соседней кафедрой.
Началась работа с транспортной группы. На железнодорожном вокзале, в аэропорту и на пристани стояли, сидели, бегали встречающие в течение двух суток. Всех отвозили в автобусе и на машинах, и следующие ответственные селили их в гостиницах. На банкете слегка подвыпивший делегат умилялся:
– Я ведь из Сибири, из районной больницы. Нигде еще не был. Боялся – а вдруг приеду и не буду знать, куда идти! А меня на вокзале девочки у вагона спрашивают: «Вы делегат?» и прямо ведут в автобус. Вы такие молодцы!
И когда какой-то товарищ из Москвы заявил претензию, что с вокзала его привезли на автобусе, а не в автомобиле, главный хирург области, оказавшийся рядом, отбрил его без дипломатии:
– А когда я в вашу Москву приехал на Всесоюзный съезд, меня не только не встретили, но и в гостиницу поселили только на второй день. Так что надо совесть иметь! − Он был абсолютно прав. Столица никогда не страдала от лишней заботы о делегатах любых съездов.
Главной проблемой секретаря было отметить, кто приехал с докладом и кто будет говорить из списка авторов сообщений. Заседание проходило во дворце с большим залом, делегатов была пропасть. Опыта не было никакого. Во время заседания надо было делать объявления, а в перерывах отвечать на вопросы, где тут туалет, куда пройти в буфет и как найти потерянный обратный билет. За кулисами её вычислил мужичок и попросил отдать его письменную просьбу главному хирургу федерации. Она сунулась было к Виктору Сергеевичу Савельеву. Он взглянул на бумагу и буркнул:
– Пошли его к чертовой матери.
Встал вопрос, как это сделать. Не посылать же по тексту! С трудом объяснила, что начальник занят. Потом оказалось, что это психически больной человек, который уже давно преследует главного хирурга по всей стране с какой-то несуразной жалобой.
«Показушная техника» в это время ограничивалась демонстрацией диапозитивов через проектор, чем занимался оператор, который мог что-то напутать, но это делали с большим успехом и сами выступающие. Секретарю приходилось стоять в кулисах и по программе отмечать, кто делает доклад. По недостатку опыта в программу внесли всех, кто прислал тезисы. Некоторые не приехали, а если и приехали, то не выступали. Похоже, что в основном отметить все удалось. К концу второго дня секретарь еле таскала ноги от усталости. Наконец всё закончилось. Не для всех. В повестке значилась лекция профессора Огнева из Москвы. Совершенно одуревшая Анна собралась домой.
– Ты куда это направилась? – вопросил её старинный ещё с детской музыкальной школы приятель, ныне проректор и завкафедрой.
– Домой, Юр! Сил нет!
– А ты Огнева когда-нибудь слышала?
– Нет.
– Возвращайся, иначе себе не простишь!
Аня подумала и вернулась в зал. Коллега был прав. В течение двух часов она с изумлением слушала настоящий вертоград из самых разных областей науки и техники: о лазере и мазерах, о симметрии в природе, о том, куда зачесана грива у лошади Пржевальского, и ещё о многом, не имеющем никакого отношения к хирургии. Значительно позже она прочитала, что в 1938 году доктор Огнев защитил кандидатскую диссертацию по хирургии, а потом сел на трамвай и поехал в другой институт, где в тот же день защитил докторскую диссертацию по биологии. Так ли это было – на совести автора статьи, но очень похоже на правду. Всю жизнь он попеременно проявлял интерес к самым разным отраслям науки, куда попала и дикая лошадь, которую он наблюдал в экспедиции, и которая должна была удовлетворить его любопытство в отношении симметрии. Она подумала, что даже если рассказ о защитах диссертаций был выдумкой или преувеличением, он как нельзя лучше соответствовал натуре экстравагантного лектора.